10 марта президент России Владимир Путин принял в Кремле президента Турции Реджепа Эрдогана и договорился с ним о том, что турецкие строители снова будут строить в России. О том, какое неизгладимое впечатление это известие произвело прежде всего на турецких журналистов,— специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ из Большого Кремлевского дворца.
Владимир Путин и Реджеп Эрдоган весь день в Москве не разлучались ни на минуту
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана в Москве, безусловно, ждали. На первом этаже в пристройке к Большому Кремлевскому дворцу (БКД), через которую заходили российские и турецкие журналисты, возле гардероба установили характерный черный ящик, на котором имелась «инструкция по применению устройства мобильного типа для защиты от взрыва “Фонтан-2”».
Судя по всему, в него можно покидать показавшийся подозрительным пакет или, например, рюкзак, поскорее закрыть ящик — и уже не беспокоиться, что на воздух взлетит все тут вокруг.
Владимир Путин и Реджеп Эрдоган встретились в Зеленой гостиной БКД. Я с удивлением заметил, что на Реджепе Эрдогане тот же самый, рыжеватый в мелкую крапинку, галстук, что и на прошлой их встрече, еще в Стамбуле. Особенно это бросалось в глаза, если сравнивать те и эти фотографии. Может, это связано с тем, что президент Турции счел прошлые переговоры удачными и решил не искушать судьбу новым галстуком.
Владимир Путин и Реджеп Эрдоган перечислили темы, которые намерены были обсудить: «Турецкий поток», энергетика, продукция оборонно-промышленного комплекса… Ни слова они не сказали о том, по поводу чего долго расспрашивал меня один турецкий журналист: не в курсе ли я, будет ли наконец отменен запрет на получение рабочих российских виз для граждан Турции, а также виз по линии бизнеса для турецких работодателей. Турецкий журналист говорил, что ведь Турция сделала все, что от нее хотела Россия, и прежде всего вернула к жизни и направила в нужное русло «Турецкий поток», и что с момента снова нахлынувшей дружбы это уже четвертая встреча двух президентов, а самый главный для турок вопрос так и не решен.
К этому времени я уже знал, что ни в одном из двух российских вопросов, запланированных для пресс-конференции, именно этого и нет.
— А это пусть турки спрашивают,— ответил мне собеседник в российской делегации.— Нам-то это вообще зачем? Нас не интересует.
А ведь турки и рассчитывают только на то, что русских это когда-нибудь наконец-то заинтересует.
Переговоры в узком составе были короткими, чего не скажешь о них же в расширенном. Формально они назывались «заседанием Совета сотрудничества высшего уровня между Российской Федерацией и Турецкой Республикой». Начало этого заседания было отмечено заявлением господина Эрдогана насчет террористических, по его мнению, группировок, которые действуют на территории России. Турецкий президент потребовал прекратить их функционирование в ультимативном тоне.
Изнурительная дружба двух президентов после сбитого российского бомбардировщика в Сирии может на этом ведь и закончиться: Россия не считает эти группировки — например, Рабочую партию Курдистана,— террористическими, и надо совсем не дорожить этими то ли хрупкими, то ли устойчивыми долгосрочными отношениями, чтобы именно с этого момента, о котором Владимир Путин и Реджеп Эрдоган до сих пор старательно умалчивали, начать товарищескую беседу.
Реджепу Эрдогану придется, видимо, заново учиться писать покаянные письма российскому президенту.
Выйдя к журналистам после закончившегося наконец заседания, Владимир Путин и Реджеп Эрдоган ответили на их вопросы. Владимир Путин заявил, что благодаря России, Турции и Ирану «удалось начать в Астане прямые переговоры между правительством Сирии и вооруженной оппозицией (но не удается пока их продолжить.— А. К.)».
Еще из более или менее интересного: на базе Denizbank территория Турции будет охвачена российскими пластиковыми картами «Мир», а главное — российские туристы, скорее всего, уже в этом году смогут расплачиваться в Турции российскими рублями.
Из менее интересного: граждане Турции смогут платить в России турецкими лирами.
— К сожалению,— рассказал господин Эрдоган,— в 2015 году случилась трагедия (был сбит российский самолет.— А. К.), это нас сердечно ранило (он, наверное, хотел сказать: «в самое сердце», но так уж перевел турецкий переводчик. На самом деле в самое сердце ранили вообще-то российского летчика.— А. К.) и мы потеряли время, но нам удалось преодолеть провокационные действия.
Реджеп Эрдоган таким образом решил лишний раз напомнить, что он не считает себя причастным к решению открыть огонь по российскому истребителю.
Кроме того, он заявил, что больше не хочет произносить слово «нормализация», если он станет говорить об отношениях России и Турции. Слово это ему претит, так как нормализация, по его представлениям, видимо, уже случилась.
Он добавил, что просит «полностью ликвидировать экономические ограничения, которые еще существуют в отношении нашей страны».
— Надеемся,— уже прямо сказал турецкий президент,— Россия пересмотрит и свое решение о визовом режиме.
То есть следовало предположить, что пока не пересмотрела, к отчаянью турецкого журналиста, который так жадно расспрашивал меня об этом.
Честно говоря, даже я почему-то расстроился. Наверное, хотелось, чтобы хоть что-нибудь произошло на этих переговорах.
Затем оба высказались о территориальной целостности Сирии как обязательном условии послевоенного мира, Реджеп Тайип Эрдоган рассказал, что на территории Турции сейчас находятся 3 млн сирийских беженцев и 300 тыс.— иракских, и что Турция потратила на них уже $25 млрд, и что «этого, конечно, недостаточно».
Такого турецкий президент, разумеется, тоже не мог не сказать: Европейский союз очень удивился бы, промолчи он об этом хоть раз.
Тут журналист турецкого информационного агентства прямо и спросил Владимира Путина про то, о чем они все, видимо, и думали, приехав в Москву:
— Существует запрет на работу граждан Турции в России и на приезд турецких бизнесменов. Когда этот запрет будет отменен?
Господин Путин неожиданно так же прямо ответил:
— Мы договорились, что этот запрет будет снят. Когда? В ближайшее время! Вопрос носит технический характер после нашего сегодняшнего разговора.
Видимо, турецкий президент несколько минут назад просто давал шанс Владимиру Путину самому произнести эти слова. Реджепу Тайипу Эрдогану оказалось не жалко. Результат переговоров был гораздо важнее.
— Это великий день! — подбежал ко мне после пресс-конференции турецкий журналист.— Мы будем помнить о нем!
Наверное, работает все-таки в какой-нибудь «Строительной газете».