фестиваль кино
Вчера вечером в Канне состоялась премьера фильма Александра Сокурова "Русский ковчег". АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ посмотрел картину на предварительном пресс-просмотре.Об этом фильме, как и о картине Мартина Скорсезе (Martin Scorsese) "Банды Нью-Йорка" (кстати, принимавшего продюсерское участие в проекте "Русского ковчега"), ходили легенды. И никто, даже участники и свидетели съемок в Эрмитаже, до конца не представляли, что получится в итоге на экране.
Пресс-просмотр в Канне не вместил всех желающих, и многие остались за дверью. "Кто бы подумал, что будет такой лом на Сокурова!" — вздохнул один из журналистов с голубой пресс-картой (в Канне приоритетны белые и розовые). И тут же начал рассказывать, что эта картина снята одним сплошным полуторачасовым планом, без склеек и монтажа, подвижной дигитальной камерой нового поколения. В общем, публика была информирована и заинтригована. В дальнейшем, как это бывало и раньше на каннских просмотрах сокуровских фильмов, произошло разделение на поклонников и скептиков. Некоторые покинули зал раньше срока, но основная часть осталась — хотя бы из любопытства. После просмотра аплодировали.
Фильм, хотя и снятый одним кадром, в эмоциональном восприятии тоже делится на две половины. Первая напоминает сокуровскую же "Элегию дороги", где уже присутствовала форма лирического дневника (озвученного за кадром голосом самого режиссера) и тоже шла речь о музее, о путешествии внутрь живописных образов. Только тогда путешественник (как бы сам режиссер Сокуров) ехал из России в Европу — в Голландию. Теперь автор, не покидая родного города, путешествует в глубь веков, а его спутником и оппонентом оказывается маркиз де Кюстин, известный русофоб и русофил в одном лице (его играет актер Сергей Дрейден). Их диалоги о плюсах и минусах русской самобытности — реминисценция многовекового спора. Восторг и страх, притяжение и отталкивание — весь комплекс восприятия европейцами России оживает на экране. И точно так же под настойчивым взглядом сверхчувствительной камеры прямо на экране оживают полотна и скульптуры великих европейских мастеров — от Рубенса до Эль Греко, от Рембрандта до Кановы. Рядом с тенями прошлого фигурируют современники — директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, балерина Алла Осипенко: они — хранители и ценители сокровищ, заключенных в великолепную раму Эрмитажа.
Сюжет "путешествия в картину" уже был отработан режиссером в "Элегии дороги" и здесь существенно не развивается. Фильм по-настоящему разворачивается с того момента, как Эрмитаж оказывается населен сотнями костюмированных персонажей. И не Петр или Екатерина Великие, не семейство Романовых или Пушкин с Натали среди них самые интересные, а совершенно безымянные статисты истории — в камзолах и париках, в бальных платьях со шлейфами, с лорнетами у носа. Впечатляет сам масштаб этого грандиозного действа, осуществленного — напомним — без единой склейки. Действа, которое имеет несколько актов: военный парад, дипломатический раут с участием персидского посла, музыкальный концерт оркестра Валерия Гергиева и, наконец, спуск исторической толпы по лестнице Эрмитажа.
Фактически Сокуров осуществил концепт, который можно назвать "русским Голливудом". Он не пошел по пути трактовки истории как мелодрамы и рассказал о загадке русской души через интимное видение культуры. Но к этому добавил несколько сцен-проектов, каждая из которых способна затмить размах массовок Сергея Бондарчука или Ридли Скотта. Этот фильм и есть проект, указывающий на потенциал русского эпоса. В сокуровских массовых сценах есть сочетание игры и правды, которого российское кино давно не помнит. А голливудское никогда и не знало.