Фото: Johann Sauty for Jaeger-LeCoultre
Знаменитый австралийский дизайнер Марк Ньюсон представил свою новую работу — часы Atmos Jaeger-LeCoultre в стеклянном футляре Baccarat.
Atmos 568 by Marc Newson отличаются и формой, и функциями — это часы с календарем и фазами луны. Но это не просто механизм, помещенный в драгоценную витрину. Многие его детали тоже переработаны Ньюсоном, который изменил систему крепления (четыре винта вместо трех) и добавил глубокий синий цвет, контрастирующий с прозрачным, как будто наполненным водой корпусом.
"Меня всегда завораживали Atmos,— говорит дизайнер.— Для меня это объект технически сложный и волшебный одновременно. Atmos кажутся живыми, механизм будто бы чувствует ваше присутствие, и это неожиданно приятно. Это человеческие отношения с часами".
Jaeger-LeCoultre выпускают Atmos уже больше 80 лет. Это вечные часы, которые берут энергию буквально из воздуха. Atmos в электричестве не нуждается. Эти часы движутся газом — источник их энергии мембрана-гармошка, наполненная хлороэтиленом. Газ охлаждается — гармошка сжимается, газ нагревается — гармошка расправляется. Колебания передаются на барабан, в котором свернута движущая часы пружина. Разницы температуры всего в один градус хватает для того, чтобы продлить завод пружины на двое суток.
Atmos — вечные часы, которые берут энергию буквально из воздуха
Схема была придумана французом Жан-Леоном Рейтером в 1928 году. Вместе со швейцарским часовщиком Давидом Лекультром он превратил этот механизм в главный узел часов, которые с 1936 года выпускаются серийно на мануфактуре Jaeger-LeCoultre. Почти все ходят до сих пор, как ни в чем не бывало, невзирая на мировую войну, экономические кризисы и глобальное потепление.
Для людей, привыкших к часовщикам, склонившимся над микроскопами, вид цеха, где собирают Atmos, странен. Для их сборки лупа не нужна. Лежащие на столе латунные оболочки мембран напоминают чуть ли не консервные банки. Правда, положат в них живой и дышащий газовый прибор. Размеры 309 деталей такие же, как в XVII веке, зубчатое колесо можно взвесить на руке. Jaeger-LeCoultre гордятся самым маленьким в мире часовым механизмом 101, механизм Atmos 568 — мануфактурный гигант.
Jaeger-LeCoultre. Atmos 568 by Marc Newson
Маятник этих часов — тонкая нить, на которой вращается груз. Энергия тратится чрезвычайно экономно. Маятник совершает 2 колебания в час по сравнению с примерно 300 у обычных наручных часов, которые требуют в 250 раз больше энергии, чем Atmos. Подводят часы забытым дедовским способом — просто передвигая руками стрелки, как в прежних настенных и напольных часах, от которых, в сущности, они и произошли.
Марк Ньюсон работает с Jaeger-LeCoultre с 2008 года. Он выпускал и свои собственные часы под маркой Ikepod, но там дизайн командовал механикой. В случае со знаменитыми часовщиками из Сантье надо было подчиниться механизму. Он особенный. В школьном учебнике физики написано, что Парижская академия наук не принимает патентные заявки на вечный двигатель с 1775 года. Заявки, может, и не принимает, а эти часы — вечны.
Даниэль Риедо: мы с Марком хотели сделать новый Atmos
Глава Jaeger-LeCoultre рассказал о работе с Марком Ньюсоном
— Почему вы снова обратились к Марку Ньюсону?
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
— Он наш давний союзник. Мы уже сделали с ним почти десять лет назад уникальные часы с календарем в футляре из стекла Baccarat. Это была прекрасная, но весьма и весьма дорогостоящая вещь. На сей раз мы с Марком хотели сделать новые Atmos, не лимитированные и более доступные по цене. Мы пытались достичь 10-12 тыс. франков. Скажу вам сразу, не все получилось, но не по нашей вине. Марк создал великолепный дизайн, но не нашлось ни одного производителя стекла, который взялся бы изготовить корпус, настолько точной и ответственной была работа.
— И вы снова вернулись к Baccarat?
— Да, мы с Марком пытались найти выход. Мы потратили примерно три года, но так и не добились удовлетворительного результата от поставщиков стекла. У Jaeger-LeCoultre был такой же опыт с часами для Hermes. И там мы тоже использовали хрусталь, сделанный, правда, на гермесовских фабриках Cristallerie Saint-Louis.
— Когда же появятся часы в стекле, а не в хрустале?
— Не раньше, чем вырастет новое поколение мастеров, которые снова смогут создавать не массовые, а уникальные объекты из стекла. Надеюсь, нам не придется ждать слишком долго.
Марк Ньюсон: я встретился с иконой, с культовым предметом и с великой маркой
Дизайнер Марк Ньюсон рассказал о работе с Jaeger-LeCoultre
— Вы делали мебель, реактивные самолеты, велосипеды, часы. Что из этого вам больше нравится?
— Когда меня просят выбрать какой-то один объект, дизайном которого мне больше всего нравится заниматься, я называю часы. Это действительно так. Свой первый проект часов я сделал в десять лет. Мой дядя подарил мне тогда первые в моей жизни наручные часы, и к ужасу родных я тут же их разломал, точнее, разобрал. Но не для того, чтобы посмотреть, что у них внутри, а чтобы придумать им новый корпус. Позже у меня появился некоторый опыт — я создал собственную часовую компанию, правда, не очень успешную. Но это как раз доказывает, что часы для меня нечто особенное. Никаких других компаний — ни мебельных, ни самолетных — я не создавал.
— Почему вы выбрали Jaeger-LeCoultre? И почему они выбрали вас?
— Это началось десять лет назад. Я с детства знал Atmos и восхищался этими часами. Конечно, это в первую очередь часы, а значит, они про время. Но это и вечный объект тоже! Он был и останется Atmos, что бы я ни сделал с ним. И надо сказать, что именно в этом я черпаю вдохновение. В том, что механизм этих часов был придуман в 1920-х годах прошлого века и до сих не устарел. Наоборот, он стал еще более уместным, нешумным, экологичным, не требующим энергии.
— Вы получили точный заказ или разрабатывали задание вместе с Jaeger-LeCoultre?
— Я встретился с иконой, с культовым предметом и с великой маркой. Работать с Jaeger-LeCoultre — значит работать не просто с брендом, а с эпохальным объектом, который известен почти сто лет. И тебе надо привнести что-то свое, свои дизайнерские идеи таким образом, чтобы сохранить особенность этого объекта. Вот Atmos. Он был таким всегда. И тебе надо сделать так, чтобы человек с 50 метров мог его узнать. За десять лет сотрудничества это мои третьи часы Atmos. И первые, которые выйдут нелимитированной серией. Это, конечно, не означает, что таких часов будет много, ведь, в конце концов, Atmos — необычайно сложный объект.
— Его цена соответствует его сложности?
— Это предмет роскоши, конечно, но у меня есть свое представление о том, что такое роскошь, и оно не связано с материалами. Atmos, безусловно, дорогой объект. Не каждый сможет иметь его. Тем не менее я очень рад, что принимал участие в его создании. Сейчас очень много "вечных" объектов исчезают или превращаются во что-то другое. И то, что существуют и будут существовать такие, как Atmos, меня успокаивает и радует.