Во вторник Пресненский суд Москвы продлил до 24 апреля арест бизнесмена Арама Петросяна. В конце лета он захватил в столичном банке заложников, которых сам же потом и отпустил. Почему дело стало резонансным? И что делают предприниматели после банкротства? Разбиралась Наталия Боева
Фото: Алексей Абанин, Коммерсантъ / купить фото
За несколько часов до того, как с муляжом бомбы на шее запереться в отделении столичного банка с посетителями и персоналом, Арам Петросян выложил в Сеть видеообращение к президенту России.
Позже Петросян признался, что не хотел никому причинить вреда и на такой поступок пошел от отчаяния, пытаясь привлечь внимание к проблеме банкротства.
Ему предъявлены обвинения по двум статьям — «Захват заложников» и «Терроризм». У адвокатов нет иллюзий по поводу приговора, пояснил один из защитников Петросяна Александр Карабанов: «Экономика нестабильна. Многие предприниматели закрывают свои бизнесы. Как нам пишут в комментариях разные блогеры и просто неравнодушные люди, желание выйти на улицы и совершить тот или иной противозаконный шаг для того, чтобы привлечь властей к тем процессам, которые происходят, есть у многих. И конечно, я думаю, что публично накажут для того, чтобы просто остальным было неповадно это делать».
В России процедуру банкротства может инициировать сама компания или ее кредиторы. В последнем случае у банкиров есть возможность назначить собственного арбитражного управляющего, что дает некие шансы получить хотя бы часть долга, но на деле брать зачастую уже нечего, признался партнер юридической фирмы Lidings Степан Гузей: «Почти не удовлетворяются требования кредиторов. Процесс банкротства запускается тогда, когда уже действительно брать нечего. Это попытка как-то нивелировать притязания кредитора».
Никаких формальных ограничений по открытию нового бизнеса нет, за исключением моральных и репутационных. Проблемы могут возникнуть и с новыми кредитами.
Большинство тех, кто когда-то имел собственное дело, возвращаются. И деньги здесь — не главное, рассказал предприниматель Александр Руденко. В Хабаровске у него была собственная сеть общественного питания, которая год назад была ликвидирована. «Подобные истории — это некое сито, проходя через которое человек либо осознает, что он предприниматель и он идет дальше, либо же он принимает решение, что нет, это не его. В интернете можно начинать с какими-то минимальными деньгами. Формируется институт инвесторов, которые готовы инвестировать в проекты, в людей на абсолютно нулевых стадиях», — рассуждает Руденко.
Один из ярких примеров — бизнесмен и блогер Олег Бармин. В Архангельске у него был холдинг «Лео», который занимался продажей и обслуживанием автомобилей. Оборот компании доходил до $100 млн. Но из-за ошибок в управлении компанию в 2008 году пришлось обанкротить. «Под давлением банкиров были возбуждены уголовные дела, меня же прессовали с двух сторон. Но я, когда это дело закрыл, рассчитался со всеми сотрудниками, клиентами, у меня осталось 150 тысяч рублей и минус 100 млн рублей долгов. Где-то лет через пять я избавился от этого долга и стал выездным», — рассказал Бармин.
Сейчас у Бармина два новых проекта: цветочный бизнес и пасека. Деньги на первый занял у друзей, а на пчел собирал с партнером в соцсетях и на краудфандинговых платформах.
В конце августа, когда произошло нападение, многие сочувствовали Араму Петросяну. Бизнес-омбудсмен Борис Титов обещал лично встретиться с ним в СИЗО и помочь. Но так до него и не доехал.