концерт шоу-классика
В Большом зале консерватории состоялся концерт-презентация электронной виолончели — нового изобретения фирмы Yamaha. Известный виолончелист Давид Герингас выступил в роли Михаэля Шумахера, считает ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ.Приход в музыку больших производственных корпораций вроде американской линии "Стейнвей" (в 70-х годах ХIХ века) или японской "Ямахи" (во второй половине ХХ века) всегда отдает чем-то спортивным и в этом смысле попсовым. Хай-тек — он и в музыке хай-тек. Бизнес — он и в классике бизнес. Именно союзом этих понятий объясняется легкий налет рекламного внушения. Мол, присмотритесь к нашему изобретению: легкое в эксплуатации, экономное в дизайне, да и вообще лучше всяких там Гварнери-Страдивари, которых к тому же так запросто не купить.
В отличие от любого акустического инструмента, электронный и впрямь — другое дело. Например, корпус презентуемой электровиолончели похож на мышцы человеческой ноги из анатомического атласа. При этом изящество деки ни в коей мере не аналогично звуку, обычно сравниваемому с человеческим голосом, а здесь гудящему и даже орущему — так переполняет его урбанистическая мощь электронного усиления. Игра на таком инструменте сродни управлению машиной с автоматической коробкой передач. Важно лишь тронуться — дальше сама пойдет.
Программа Давида Герингаса (David Geringas) состояла из двух концертов: прибалта Эркки-Свена Тююра (Erkki-Sven Tuur) и аргентинца Астора Пьяццоллы (Astor Piazzolla). Первый, судя по инструментовке, написал легко конвертируемое в электронику сочинение (к слову, уже записанное Давидом Герингасом на ICM). Неживой, без всяких обертонов звукотекст солиста вставлен в агрессивную симфоническую раму, усиленную вибрациями маримбы.
С Пьяццоллой сложнее: звук "Ямахи" так сильно вываливается из акварельного саунда струнной группы Российского национального оркестра и так забивает второй солирующий инструмент (баян норвежца Гайера Драугсволля, Gaier Draugsvoll), что партитура аргентино-французского постмодерниста становится похожа на тривиальную "минусовку".
Общее впечатление от электронной виолончели оказалось не таким уж и свежим. Напоминала она старые добрые 70-е: и ситар Рави Шанкара (Ravi Schankar), и волшебную гитару Маклафлина (John McLaughlin) и джазовую скрипку Стефана Грапелли (Stefan Grapelli). Только звучала гораздо неповоротливее, да и грубее. На трассе двух сочинений Давид Герингас легко преодолевал темповые виражи, не стеснялся динамических перегрузок нижнего регистра. На "Милонге" — средней части опуса Пьяццоллы — публика аж застонала, услышав художественное вибрато и нетемперированные "подъездцы" на пиано. Однако слышно было и другое: как трудно пилоту электровиолончели "сбрасывать" струну, как непластично ведет себя "машина" в арпеджио, как агрессивен ее звук, сопротивляющийся сосуществованию с живыми инструментами.