Александр Лукашенко во время своей пресс-конференции рассказал подробности личных переговоров с Владимиром Путиным по газовому вопросу. Глава республики пояснил суть конфликта, который возник между странами из-за цен на энергоресурсы, и подробно рассказал, как проходили его частные беседы с Владимиром Путиным. Ведущий «Коммерсантъ FM» Юрий Абросимов обсудил эти заявления с президентом Института национальной стратегии Михаилом Ремизовым.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
— Как можно расценить то, что Лукашенко пересказывает в деталях свои разговоры с Путиным? Можно ли сказать, что он перешел некую черту дозволенного? И какой может быть реакция на это Владимира Путина?
— Я думаю, что это в определенном смысле нарушение тех неформальных правил общения, которые подразумеваются между главами государств. По крайней мере, сам Путин несколько раз говорил, что он придерживается правил о том, чтобы не пересказывать содержания конфиденциальных разговоров на публике. Поэтому, конечно, это осложнит личные отношения, а не только межгосударственные.
— Каково будущее двусторонних отношений после жестких заявлений со стороны Лукашенко?
— В сложившейся модели отношений проблема состоит в том, что разногласия, которые возникают в торговой, экономической сферах, достаточно быстро проецируются практически на весь спектр взаимоотношений, включая и фундаментальные вопросы. Сейчас речь идет об общей миграционной, пограничной политике, например, о возможности депортации российского гражданина в Азербайджан за посещение Нагорного Карабаха, или возбуждения уголовных дел против российских чиновников, или организации лагерей беженцев по согласованию с ЕС. Эти разногласия ставят под вопрос фундаментальные вопросы взаимоотношений. Если каждый раз торговые разногласия будут проецироваться на фундамент отношений, он может дать трещину.
Пока есть какие-то красные линии, которые не затрагиваются: военное, военно-техническое сотрудничество, участие Белоруссии в интеграционных образованиях и так далее. Поэтому фундамент в виде Союзного государства пока есть, он никуда не делся. Думаю, обе стороны им дорожат. Но нынешний кризис, конечно, достаточно острый.
— Подобные выпады белорусского лидера периодически случались и ранее. С чем подобная риторика связана сейчас? Это последние аргументы в нерешенных вопросах?
— Судя по всему, Александр Лукашенко нервничает, чувствует дефицит времени в решении торговых разногласий. Белорусская экономика несет потери, и президент пытается форсировать договоренности по нефтегазовым вопросам. Насколько удачно выбран способ для этого, спорный вопрос. Но Лукашенко при всей своей эмоциональности, если говорить о его публичных выступлениях, до сих пор во взаимоотношениях с Россией действовал достаточно расчетливо и использовал такого рода эскапады как форму политического давления.
Другое дело, что здесь можно немного передавить, потерять чувство меры и ухудшить переговорные позиции, а не улучшить. Мне кажется, что это и произошло на переговорах по газу, когда Россия готова была пересмотреть формулу контракта, но не готова была списать разницу между контрактной ценой и ценой, которую стало применять белорусское правительство.