 |
Российского лидера не смущало, что Уго Чавеса не любили в Вашингтоне (он продавал США нефть по самым высоким ценам, зато Кубе предоставлял льготы, называл Фиделя Кастро своим учителем). Путь в Белый дом Уго Чавесу был заказан, зато его радушно принимали в странах, причисляемых США к "изгоям",— Муамар Каддафи в Ливии и Саддам Хусейн в Ираке.
Теплый прием оказывали Чавесу и в России, где он успел побывать дважды. Каждый раз он рассказывал о том, что Венесуэла и Россия очень похожи, хотя и находятся на разных континентах. Ему казалось близким все: горячий темперамент, богатая культура, огромные природные ресурсы. Приехав в Волгоград, он предложил объявить Волгу и венесуэльскую Ориноко реками-побратимами.
Да и вообще Чавес признал в Путине "своего". "Мы очень сильные! Вы занимаетесь дзюдо, а я — бейсболом",— поделился он своими соображениями с российским президентом. "Бейсбол произошел от русской лапты",— сообщил Владимир Путин. Уго Чавес спросил, не играет ли российский президент в лапту. "Разве что с вами сыграю",— ответил Путин.
В лапту президенты так и не сыграли, зато договорились бороться за высокие цены на нефть (Уго Чавес — главный идеолог ОПЕК и борец за нефтедоллары). Во время последнего визита в Россию он даже несколько раз обмолвился о некоем стратегическом альянсе Москвы и Каракаса.
Когда из Каракаса поступили сообщения о перевороте, Москва выразила "глубокую обеспокоенность." Зато после возвращения Уго Чавеса к власти Владимир Путин позвонил ему и долго поздравлял с благополучным исходом.
Тоска по сильной руке
 |
| "Мы очень сильные! Вы занимаетесь дзюдо, а я — бейсболом",— поделился Чавес своими соображениями с Путиным. "Бейсбол произошел от русской лапты",— заметил Путин |
Сказать, что в Венесуэле процветала коррупция — значит не сказать ничего. По уровню коррупции Венесуэла занимала в 1998 году одно из самых последних мест — 77-е (чем ниже место, тем выше уровень). Россия в то же время находилась на 76-м месте.
К концу 90-х в обеих странах общество стало особенно сильно испытывать ностальгию по порядку. Истосковавшись по сильной руке, в Венесуэле стали вспоминать времена военной диктатуры генерала Андреса Переса Хименеса, свергнутого в 1958 году. Говорили о том, что при Хименесе можно было безбоязненно ходить ночью по улицам, стабильно платили зарплаты. Сравнения были явно не в пользу демократии.
Борьба за власть
Путин и Чавес пришли в политику с одной и той же миссией — навести порядок. Правда, в отличие от российского коллеги путь Уго Чавеса к президентскому креслу был более извилистым. Имя бывшего полковника десантных войск венесуэльцы впервые узнали в 1992 году. Тогда никому не известный командир десантного батальона возглавил военный мятеж против законно избранного президента Карлоса Андреса Переса. Мятеж был подавлен, но это поражение на самом деле обернулось для Чавеса победой: на суде ему удалось произнести пламенную речь (показанную по телевидению), которая сделала его популярным. Отсидев два года в тюрьме, Уго Чавес вышел по амнистии.
 |
| Став президентами, Владимир Путин и Уго Чавес время от времени напоминают гражданам о своем прошлом и тогда ведут себя как полковники |
Рейтинг двух президентов неуклонно рос после избрания. Бывшие военные, спортсмены, неплохие ораторы, любящие общаться с народом и незапятнанные в коррупционных скандалах, оба политика резко контрастировали с предыдущими правителями своих стран. Уже через полгода после победы на выборах рейтинг Уго Чавеса достиг 80%.
Борьба за порядок
Что такое "вертикаль власти" и как ее укреплять, Уго Чавес показал на год раньше, чем Владимир Путин. Как и в России, важным шагом в этом направлении стало реформирование парламента. Объявив, что двухпалатный парламент инертен и неэффективен, Уго Чавес предложил заменить его однопалатным. Для этого он решил радикально перекроить конституцию.
Оппозиция стала выражать опасение, что реформа превратит национальную ассамблею в послушный инструмент в руках президента и, таким образом, станет шагом в сторону авторитаризма. Однако Чавес списал эту критику на недовольство олигархов, привыкших использовать власть в своих интересах. В стране не будет порядка, если мы не изменим законодательство, внушал он нации. Вскоре было объявлено о выборах в конституционное собрание, которое и утвердило в 1999 году новый вариант основного закона.
 |
| Венесуэльцы полюбили "диктатуру закона" и "вертикаль власти" на два года раньше, чем россияне |
Важную роль в кадровой политике Уго Чавеса сыграли его "питерские". Выбирая команду, Уго Чавес руководствовался одним критерием: его помощниками становились люди, которых он давно знал и в чьей лояльности не сомневался,— бывшие военные. Причем, как подмечала пресса, фактор личной преданности для президента был намного важнее, чем профессиональные качества. После очередного появления нового человека в погонах в президентской команде оппозиция заявляла, что милитаризация высшего руководства — путь к диктатуре. Чавеса это мало беспокоило. Министром финансов стал генерал Франсиско Усон, руководителем президентской администрации — генерал Лукас Ринкон, вице-президентом — боевой друг Уго Чавеса по мятежу 1992 года полковник Диосдадо Кабельо. Лишь министром обороны Чавес назначил невоенного — им стал инициатор военной реформы Хосе Висенте Ранхель.
Борьба за здоровье
Оба президента задумались над тем, как вернуть своим народам утраченное чувство национальной гордости. Уже в первый год своего президентства они взялись за изменение национальной символики. Путин решил поменять гимн. У Чавеса гимн нареканий не вызвал, зато название государства показалось ему каким-то невыразительным. Так Республика Венесуэла превратилась в Боливарианскую Республику Венесуэла — в честь Симона Боливара, героя войны с испанскими колонизаторами и кумира президента и многих латиноамериканцев.
 |
| И Чавес, и Путин пристально следят за работой прессы, но российский лидер в силу профессиональной привычки делает это более тщательно |
Одна из главных забот как Уго Чавеса, так и Владимира Путина — здоровый образ жизни соотечественников. Инициировав кампанию по развитию спорта, Чавес сделал основой своей программы армейские спортивные клубы, чтобы спорт не выходил из-под контроля власти.
Кстати, Уго Чавес начал еще одну кампанию — по моральному оздоровлению общества. Началась "боливарианская культурная революция", на первом этапе которой своих постов лишились директора многих ведущих музеев, театров и других культурных учреждений. А их сменщики из назначенного президентом национального совета культуры стали проводить "новый, прогрессивный курс, отвергающий элитаризацию искусства".
Борьба с олигархами
В области экономической политики президент Венесуэлы сделал ставку на радикальные реформы. Осенью прошлого года, когда Уго Чавес находился на пике популярности, карманный парламент наделил его особыми законодательными полномочиями. Воспользовавшись ими, президент издал пакет из 49 законов, реформирующих трудовые отношения, аграрную сферу, социальную политику. Эти законы должны были стать прорывом в борьбе Чавеса с коррупцией — президент назвал эту борьбу "боливарианской революцией".
Пакет мер, введенных президентом даже без согласования с парламентом, для многих стал шоком — рейтинг президента составив менее 50%. Однако больше всех возмутился крупный капитал — олигархи, которых лишили влияния. Глашатаем их интересов стал руководитель крупнейшей торгово-промышленной федерации страны Педро Кармона. В ответ на президентские законы он организовал всеобщую забастовку, которая стала первым звонком для президента, сигнализирующим, что не все так безоблачно.
Настоящее сражение с олигархами развернулось в феврале этого года, когда Уго Чавес решил встроить в свою вертикаль власти нефтяную отрасль. Чавесу удалось посадить в другие крупные организации нужных людей, но госкомпания Petroleos de Venezuela SA (нефтяной монополист, обеспечивающий большую часть доходов бюджета) оказалась крепким орешком и, по сути, последним бастионом, не дававшимся в руки президенту. Когда Уго Чавес уволил президента компании и пятерых членов совета директоров и заменил их верными ему людьми — бывшими военными, нефтяники возмутились. Профсоюзы и промышленники потребовали от президента уволить непрофессиональное руководство. Железный Уго отказался, назвав протест "диверсией, граничащей с терроризмом". В первых числах апреля в стране началась новая всеобщая стачка, в ходе которой на сторону оппозиции неожиданно перешла армия. Президент был арестован, а временное правительство возглавил главный олигарх Педро Кармона. Впрочем, просуществовало оно два дня.
Борьба с антигосударственными СМИ
Отношения с независимой прессой у Чавеса и Путина складывались сложно. На заре своего президентства Уго Чавес обиделся на журналистов и даже пригрозил больше с ними не разговаривать. Правда, потом передумал.
Венесуэльские СМИ сравнивали Уго Чавеса с латиноамериканскими диктаторами, высмеивали его популистские заявления и экономические начинания. В ответ сторонники президента обвиняли прессу в "антигосударственной позиции".
Одним из инструментов воздействия на электронные СМИ стало государственное телекоммуникационное агентство, контролирующее работу телеканалов (аналог российского Минпечати). Помимо официальных рычагов был придуман еще один метод давления — в Каракасе, у зданий редакций крупнейших газет, стали проходить демонстрации сторонников Чавеса. Митингующие требовали от СМИ "не лгать" (главной ложью считались сообщения о том, что экономика находится в бедственном состоянии и реформы неэффективны).
Пик конфликта Уго Чавеса с прессой пришелся на начало апреля этого года — в разгар всеобщей забастовки президент приказал закрыть сразу шесть телеканалов, обвинив их в "злоупотреблении свободой слова". Через несколько часов после этого он был смещен. Но вскоре верные президенту десантники объявили о неповиновении "олигархической хунте" Педро Кармоны, и уже через два дня после ареста Уго Чавес триумфально вернулся в столицу из заключения на военно-морской базе Ла-Орчила. Поначалу он пообещал, что охоты на ведьм не будет, но затем сказал, что "суд над заговорщиками будет гласным и открытым". А руководитель телекоммуникационного агентства заявил, что проведет расследование работы телекомпаний: по его мнению, большинство из них не показывали пропрезидентские демонстрации, помогая путчистам.
Борьба за выживание
Переворот в Каракасе показал, что народная поддержка не вечна — толпа рукоплескала Чавесу, когда он возвращался, однако и свергали его в разгар 150-тысячной антиправительственной демонстрации.
Путч выявил, что вертикаль власти Уго Чавеса не так прочна, как казалось. Ведь именно избранные им военные, причем самые высокопоставленные, возглавили переворот. Трудно сказать, сможет ли теперь Уго Чавес со спокойным сердцем покидать страну, отправляясь в зарубежное турне.
Вскоре после путча Уго Чавес заявил, что случившееся будет для него уроком. Возможно, не только для него.
МИХАИЛ ЗЫГАРЬ
 |
|