В Государственном Эрмитаже открылась выставка "Русский модельер Надежда Ламанова (1861-1941)". На примере менее чем 20 платьев зрителю предлагается поверить в великое искусство этой почти мифической портнихи.
Костюм в Эрмитаже выставляют часто, но полновластным героем выставки он стал, пожалуй, лишь во второй раз. В середине 1980-х помпезный Георгиевский зал Зимнего дворца был отдан под выставку великого французского кутюрье Ива Сен-Лорана. Ажиотаж был страшный, но больше подобных опытов не повторяли. Сегодня Сен-Лоран из моды ушел, а Надежда Ламанова, напротив, в нее возвращается.
Роскошные, почти живые (так как живы были их хозяйки) сен-лорановские платья невозможно сравнивать с ламановскими вещами, подчеркнуто музейными, не пыльными, но опыленными временем и безвозвратно ушедшей исторической эпохой. Эрмитажное собрание — самое богатое из тех, где хранятся костюмы от Ламановой. Их 14. Однако вы не найдете среди них тех, которые значатся во всех хрестоматиях по истории костюма, знаменитых платьев 20-х годов, созданных под влиянием русского народного костюма, в которых не гнушалась ходить даже самая большая модница Москвы и Парижа (конечно, после своей сестры Лили Брик) Эльза Триоле.
Эрмитажные вещи — другой эпохи и других хозяев. Большинство из них было сшито для императрицы Александры Федоровны в 1890-1900-е годы. Сначала — строгие, позднее — более раскованные, с S-образным силуэтом, бисером, блестками, драпировками, бантами. Также в Эрмитаже хранятся ламановские платья 1910-х годов — как придворные, так и сделанные по заказу для актрис и высокопоставленных жен. В них, пожалуй, более заметно то, что сделает Ламанову не просто знаменитым закройщиком, но чуть ли не первым русским модельером. Неоклассические туники требовали точной портновской руки, но гораздо больше — острого и волевого глаза художника, способного одним росчерком определить силуэт будущего платья. В этих изысканных бальных или вечерних нарядах чертежной строгости больше, чем в натянутых на корсеты костюмах предшествующего десятилетия, и художник в них явно одерживает победу над мастеровым.
То, что происходило с Надеждой Ламановой после революции, хорошо известно по специальной литературе, но на выставке почти не иллюстрировано. Три усредненно европейских вечерних платья из коллекции Эрмитажа, два костюма из коллекции МХАТа для "Женитьбы Фигаро", сделанные по эскизам Александра Головина. Последние ничего не говорят об искусстве знаменитой портнихи, но много — о том, что долгие годы кормило бывшую владелицу Модного дома. Жалко, что не удалось показать кинематографические работы — как минимум три великих советских фильма сделаны ею: "Аэлита", "Александр Невский" и "Цирк".
Советская поденщина в конце концов обернулась настоящими открытиями, и именно ими модельер Ламанова вошла в историю. Рассказывают, что обшивавшая всех советских модниц, кормившая трех сестер и так и не уехавшая в Мекку моды — Париж — подруга Поля Пуаре и Константина Станиславского умерла тогда, когда у нее не осталось ни капли французских духов. Уточним — она умерла, опоздав эвакуироваться из Москвы со МХАТом. Но мифология здесь оказывается важнее: именно такая женщина могла сделаться легендой о моде в стране, в которой моды не было.
КИРА Ъ-ДОЛИНИНА, Санкт-Петербург
Выставка открыта до 9 июня