Минская встреча лидеров СНГ, посвященная военной проблематике, закончилась не только провалом, но и скандалом: участники встречи разъезжались не прощаясь, по-английски. Единственным позитивным итогом встречи можно считать подписание протокола об установлении дипломатических отношений между Россией и Украиной и договоренность о новой теплой встрече лидеров СНГ 20 марта в Минске.
Тем не менее скандал может сыграть и положительную роль: политики могут наконец отказаться от нереалистической концепции "СНГ как прообраз нового союза", и тогда возобладает более удобоисполнимая концепция — "СНГ как ликвидационная комиссия по дележу запутанного советского наследства".
Причины провала Минска-3 анализирует парламентский обозреватель Ъ МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ.
На состоявшемся за неделю до Минска-3 совещании глав правительств СНГ не было достигнуто никаких серьезных экономических договоренностей, консультации между военными делегациями также успеха не принесли, так что освящать подписями глав государств было особенно нечего. Слет лидеров все-таки решили провести, во-первых, потому что жали военные, которым политики обещали к 14 февраля о чем-то договориться, и во-вторых, потому что отказаться от встречи значило бы загодя расписаться в недееспособности содружества. В результате было нарушено дипломатическое правило, предписывающее не слишком увлекаться встречами на высшем уровне, — они уместны, когда все совместные документы проработаны и остается только заняться объятиями, банкетами и пресс-конференциями, ибо в противном случае лишь подрывают престиж участников.
Прибывавшие на встречу вожди были не слишком оптимистичны в своих прогнозах: Ельцин выражал слабую надежду договориться о единой армии, Кравчук считал, что договориться не удастся, так как единая армия на несколько государств — нонсенс. Обыкновенно сдержанный Шушкевич призывал военных понять, что армия существует для государства, а не наоборот. Каков был пролог, такова была и встреча. На слова маршала Шапошникова: "Я не могу сократить всех генералов" представители Азербайджана отвечали: "А какого черта их должны кормить мы?", а при обсуждении проблем Черноморского флота маршал, как передали участники совещания, поминал "мать адмирала Чернавина на Черном море". В ходе светской беседы удалось все же повторно утвердить маршала на посту главнокомандующего силами СНГ и договориться о некоторых социальных гарантиях военнослужащим. Но в главном смутьяны (Украина, Молдавия, Азербайджан) были непреклонны: другие, если хотят, пусть создают единую армию, но на нашей территории единой армии не будет. Более того, сделав оговорку о двухлетнем переходном периоде, к смутьянам присоединилась и Беларусь.
Начался скандал: первым уехал президент Азербайджана Муталибов, ссылаясь на трудную обстановку у себя дома, за ним отбыл Нурсултан Назарбаев, ссылаясь на то, что до Алма-Аты далеко лететь. С отлетом миротворца Назарбаева свара в комнате вождей разгорелась с новой силой, сепаратная встреча Кравчука и Ельцина была отменена, и Борис Николаевич велел разогревать самолет, не дожидаясь итоговой пресс-конференции, на которой с чувством глубокого удовлетворения выступили только Кравчук, Шушкевич и Тер-Петросян.
Если итог сражения неясен, победившим считается тот, за кем к вечеру осталось поле боя. В этом смысле победа осталась скорее за смутьянами — Украиной и примкнувшей к ней Беларусью. Крайнюю же раздраженность Ельцина можно связать с тем, что в ходе своих миротворческих поездок по странам Запада он, сам того не желая, сделал бесценный подарок Кравчуку и иже с ним. Российская дипломатия объявила, что Запад — более не противник, а самый лучший союзник, а Россия, как в былые времена, — щит Европы против Азии. Из новой российской доктрины логически вытекает как раз украинская доктрина: единые мощные вооруженные силы остаются в Азиатской части СНГ, где, согласно предостережениям российских дипломатов, можно ждать и нового нашествия Чингис-хана, и внутренних кровавых беспорядков; к западу же от России, где кругом друзья и союзники, вполне достаточно держать символические национальные армии. Кравчук переиграл Ельцина на дипломатическом уровне, и Борису Николаевичу осталось одно из двух: либо переводить полемику на тот уровень, где доводы дипломатов бессильны — т. е. начинать откровенную силовую конфронтацию с соседями, либо корректировать российскую геополитическую доктрину.
При выборе силовой конфронтации останется только сказать: "Да поможет нам Бог", корректировка же доктрины сулит куда лучшие перспективы. Дело в том, что покамест главная трудность переговоров заключалась не в упрямстве сторон. Хуже было то, что естественный лидер СНГ — Россия — сама не знала, чего она хочет: то ли торговаться с равноправными партнерами, то ли выступать в качестве некоего высшего суверена — правопреемника Российской Империи. Любой из вариантов имел бы по крайней мере достоинство удобопонятности, но предлагаемый российской дипломатией гибрид этих вариантов приводит к тому, что Россия предстает в качестве некоей диковины под названием СССРСФСР и ставит в тупик любые дипломатические усилия.
Хотя уже сейчас слышны выводы вроде тех, что сделал патриотический депутат ВС РФ Николай Павлов: "Уродец, рожденный в Беловежской пуще, агонизирует", вряд ли стоит так горячиться. В Минске-3 потерпело поражение не столько содружество — оно вполне жизнеспособно в качестве ликвидационной комиссии по разделу запутанного советского наследства — сколько попытка сделать из содружества что-то вроде СССР с Ельциным вместо Горбачева. К оптимизму склоняет и то, что в Минске не только ругались: с большим опозданием Россия и Украина наконец-то додумались обменяться послами. Некоторое приближение к общепринятой практике межгосударственных отношений, а также договоренность вновь посовещаться 20 марта в Киеве заставляют предположить: российские лидеры начали осознавать, что на переговорах принято иметь внятную позицию, доводимую до партнеров по нормальным дипломатическим каналам. Если освоение азов дипломатии и далее пойдет столь же успешно, можно надеяться, что Киев-1 в отличие от Минска-3 будет куда менее скандальным.