Румынские прокуроры вновь открыли "дело революции 1989 года", чтобы наконец найти загадочных террористов. Что за этим кроется и чем грозит вскрытие тайных пружин самой кровавой из антикоммунистических революций 1980-х?
Прошло 27 лет, но кто были "террористы", стрелявшие в восставший народ и армию в Бухаресте и зачем они это делали, так и неясно. Другое дело, что если вглядеться в те же события на Украине, то очень похоже, что "румынская технология" прижилась
Фото: Reuters
Очередную годовщину свержения диктатуры Николае Чаушеску в 1989 году Румыния встречает обострением давней полемики. Главный вопрос: "Кто в нас стрелял после 22 декабря?" Детонатор — неожиданное решение прокуратуры вернуться к закрытому год назад уголовному "делу революции". Обстоятельства дела: после бегства диктатора из Бухареста 22 декабря 1989-го в ходе уличных боев между восставшими и так называемыми террористами погибло свыше тысячи человек, при этом ни один "террорист" не убит и не пойман, так что с достоверностью утверждать, что это были за люди, не может никто. В ходу подозрения: а что если это была зловещая провокация с целью отвлечь внимание и дать утвердиться у власти группе бывших коммунистов во главе с Ионом Илиеску? И вот что особенно важно: на сей раз борцы за "правду о революции" грозят разоблачением не только неведомым "террористам", но и тем, кто 27 лет назад, по выражению следователей, "стоял за их спинами".
Как это было
"Долой Чаушеску!" — ревела толпа на Дворцовой площади в Бухаресте. Зазвенели разбитые стекла, распахнулись кованые двери, поток демонстрантов хлынул в штаб румынских коммунистов. В окнах замелькали фигуры, а на балконе, с которого еще вчера выступал Чаушеску, кто-то размахивал трехцветным полотнищем с вырезанным гербом социалистической Румынии. Затем над крышей медленно поднялся белый вертолет и, сделав вираж над боковой улицей, скрылся из виду. Шло 22 декабря 1989 года, часы показывали 12:08. Так была открыта новая страница в истории Румынии.
Это — цитата из моего репортажа из Бухареста 27-летней давности. Хорошо помню атмосферу ликования в городе. Весть о бегстве Чаушеску на вертолете передавалась из уст в уста. На улицах обнимались и целовались, даже танцевали. Вдоль и поперек по городу мчались самосвалы, набитые повстанцами, те кричали, размахивали флагами. Легковые машины ехали с протяжными гудками, а смеющиеся водители в знак победы высовывали наружу руку с двумя поднятыми пальцами — V.
Но уже к вечеру энтузиазм уступил место смутной тревоге. Под руководством активистов с трехцветными повязками повстанцы стали разводить костры и возводить баррикады. Поперек магистралей разворачивали грузовики и строительную технику. В глазах появился лихорадочный блеск, вооружались чем попало, готовясь к борьбе. С кем?
Стрельба началась ночью и, как пожар в сухом лесу, быстро охватила весь город. Полилась кровь. Никто не мог сказать, кто и с какой целью сеет смерть, но само собой подразумевалось, что это сторонники Чаушеску, которых с легкой руки одного из дикторов "Свободного румынского телевидения" стали называть "террористами". После расстрела Николае и Елены Чаушеску 25 декабря в воинской части в Тырговиште кровопролитие постепенно стихло.
Десять дней боев между революционерами, на сторону которых встала армия, и "террористами", повергли в шок не только Румынию. Революция оказалась совсем не бархатной, а цена поворота от тоталитаризма к демократии — страшной: 1104 погибших, 3352 раненых. Это было самое кровопролитное прощание с коммунизмом в Восточной Европе. Страшно звучал и вопрос, безответно повисший в воздухе: так кто же стрелял в народ?
Митинг, который Николае Чаушеску собрал в свою поддержку, стихийно перерос в митинг по свержению "тирана"
Фото: Reuters
Оригинальный жанр
После декабрьских событий 1989-го в румынской прессе получил распространение оригинальный жанр: интервью без ответов. Классическим образцом остается статья известного уже тогда журналиста Иона Кристою "Слишком много вопросов для одного вечера", опубликованная в феврале 1990 года в еженедельнике "Экспресс".
Имелся в виду вечер все того же 22 декабря, когда прибывший на телевидение в окружении единомышленников Ион Илиеску (выпускник МЭИ и Бухарестского политехнического, бывший член ЦК РКП, которого Чаушеску лишил политических постов и назначил директором издательства в 1980-е годы.— "О"), решительно взял бразды правления в свои руки. "Почему обыкновенный директор издательства в водовороте событий повел себя как человек, облеченный некими полномочиями?" — ставил вопрос Кристою. Более того, с какой стати другие участники событий относились к нему как к уже избранному и утвержденному руководителю? А это бросалось в глаза: выступая перед телекамерой, Илиеску в отличие от других ораторов оперировал точными формулировками, излагал политическую программу...
Публикация статьи всего через два месяца после свержения Чаушеску прорвала плотину: хлынула лавина других материалов, авторы которых наперебой обращали внимание на все новые "загадки румынской революции". Кто посоветовал Чаушеску организовать 21 декабря самоубийственный митинг, завершившийся массовым восстанием? Зачем более чем в 10 раз было преувеличено число жертв в Тимишоаре (речь о жестоком подавлении протеста против диктатуры Чаушеску за несколько дней до бунта в столице.— "О")? Как получилось, что вчера еще всесильный диктатор вынужден был бежать будто заурядный воришка, прибегая к помощи попутных машин и случайных прохожих? В конечном счете все эти бесчисленные вопросы по декабрьским событиям сводились к одному: что же произошло в Румынии — народное восстание или государственный переворот, революция или путч?
Предлагались — да, по сути, и предлагаются — три варианта ответа: 1) народная революция, 2) заговор внутренней оппозиции, 3) переворот, организованный иностранными спецслужбами. По странному совпадению приверженцам каждой из этих версий было выгодно отстаивать именно ее, так что благородное стремление к правде удачно сочеталось с практическим интересом.
Так, вполне естественным образом люди, которые на волне декабрьских событий пришли к власти, твердо стояли на том, что в Румынии была народная революция. "Это было прежде всего восстание масс против Чаушеску",— утверждал Ион Илиеску, избранный президентом Румынии в 1990 году.
Между тем два других заметных персонажа румынской революции — один из основателей Фронта национального спасения (ФНС) Силвиу Брукан и назначенный 24 декабря министром обороны генерал Николае Милитару — утверждали, что составили против Чаушеску заговор, благодаря которому ненавистный режим удалось свергнуть сравнительно "малой кровью".
А наиболее драматическим является третий вариант, согласно которому декабрьские события 1989 года — дело рук иностранных спецслужб. Кстати, в этом ключе толковал назревающие события и сам Чаушеску. "К нам не должен больше попасть ни один иностранный турист, так как они все превратились в шпионов,— заявил он на заседании Постоянного бюро Политисполкома ЦК РКП 14 декабря 1989-го.— И из соцстран пусть не приезжают, кроме Кореи, Китая и Кубы".
Кто же стоял за кулисами зловещего спектакля? Ряд авторов без обиняков указывают на СССР и Венгрию. Другие, напротив, от этой версии открестились, объясняя ее "балканским менталитетом" — склонностью всюду видеть кровавые интриги и закулисные происки. Именитый радиожурналист, корреспондент "Голоса Америки" и автор книги "Революция в капкане" Нестор Ратеш, например, пришел к выводу, что "румынское восстание было исключительно внутреннего изготовления".
Все шло по бархатному сценарию: спасаясь от своего народа, лидер румынской компартии позорно бежал на вертолете прямо с крыши ЦК. Но уже вечером пролилась кровь
Фото: Reuters
Пепел Клааса
Казалось, за четверть века и этой революции пора занять свое место в истории. Сначала улетучилась постреволюционная эйфория ("Ну, теперь-то мы заживем!"), затем — тоска от столкновения с грубой реальностью ("За что боролись?!"). Повседневная жизнь, как и всюду, взяла свое: приватизация, вступление в НАТО и ЕС, бесконечные предвыборные кампании...
Нельзя сказать, что в стране не пытались пролить свет на драматические события. Для расследования создали две парламентские комиссии, учредили Институт декабрьской революции 1989 года. Но все это почему-то не снимало вопросов: чем больше "загадки революции" обрастали новыми версиями и сценариями, чем энергичнее эксплуатировала их желтая пресса, тем неистовее пепел Клааса стучал в сердца многих румын.
Прокуратура, разумеется, тоже завела "дело революции". Но за четверть века следствие так и не добралось до осязаемых результатов, и год назад военные прокуроры это дело (оно получило титул самого волокитного в истории национального правосудия) закрыли. "Период между 22 декабря и концом 1989 года характеризовался вакуумом власти, состоянием замешательства, паникой и хаосом",— указывалось в постановлении. "Накопившиеся усталость и стресс" мешали правильно оценивать события, писали прокуроры. Люди открывали огонь по домам и машинам, которые казались подозрительными, беспорядочно стреляли друг в друга. От одних обвинений в убийстве отказались за истечением срока давности, от других — "за отсутствием фактов", по третьим, как неожиданно выяснилось, уже вынесены приговоры. Всего, по словам прокуроров, после 1990-го за участие в репрессиях против революции суду были преданы 275 человек.
Решение прокуроров ожидаемо возмутило ассоциации участников декабрьских событий. "Закрыть это дело все равно, что второй раз убить героев революции!" — восклицали одни. "Не надо делать из нас идиотов, которые сами себя перестреляли!" — едко замечали другие. Сотни участников революции и родственников погибших обратились за справедливостью в Европейский суд по правам человека, который вынес около 300 решений, обязывающих государство выплатить компенсации истцам на общую сумму примерно 1 млн евро.
"Бомба" взорвалась 5 апреля этого года, когда и.о. генпрокурора Румынии Богдан Лику объявил о решении вернуться к "делу революции". "Я распорядился вновь открыть уголовное преследование,— заявил он.— Из хода расследования видно, что следователи просто не стремились прояснить основные аспекты декабрьских событий 1989 года".
Закрытие дела, по словам и.о. генпрокурора, было "необоснованным и незаконным". "Это,— утверждал Лику,— не позволило узнать правду и выявить преступников, а также тех, кто стоял за их спинами". Больше того, предупредил он, если будет доказано, что целью заговора было столкнуть армию и Секуритате (госбезопасность.— "О"), создать как можно больше жертв и спровоцировать внешнее вторжение, чтобы заговорщики смогли удержаться у власти, "тогда по этому делу можно будет выдвинуть обвинение в геноциде".
Как далеко может зайти такое расследование? Судя по тому, что президент Румынии Клаус Йоханнис на встрече с одной из ассоциаций участников революции в сентябре назвал это дело "большим долгом" правосудия, перспективы серьезные. Что Генпрокуратура подтвердила в ноябре сообщением о намерении переквалифицировать ряд обвинений в "преступление против человечества". "Из собранных материалов вытекает,— писали прокуроры,— что новое военно-политическое руководство Румынии после 22 декабря 1989 года содействовало убийству... значительного числа лиц с целью сохранения власти".
Новое следствие исходит из того, что в декабре 1989-го существовал некий план. Его целью было "внести замешательство в ряды армии путем раскола Министерства национальной обороны, распространения ложных приказов и сообщений, вывода на улицы и вооружения населения, создать впечатление "гражданской войны", в которой столкнулись вооруженные подразделения Министерства обороны и Министерства внутренних дел или одного и того же министерства". Зачем все это? "С целью взятия власти новыми лидерами и их легитимации",— утверждают следователи.
Исторический поворот или петарда?
Какие последствия могут быть у разоблачений? Чтобы ответить, вспомним: корни румынской политики уходят в тот же декабрь 1989-го, когда на руинах "золотой эпохи" Чаушеску бывшие коммунисты столкнулись с местными оппозиционерами. А в выяснение отношений включились приехавшие из-за границы эмигранты-антикоммунисты.
Обладавшие политическим опытом экс-коммунисты во главе с Илиеску пришли к власти под флагом Фронта национального спасения сразу после революции. Час оппозиции настал через шесть лет — в 1996-м. Это противостояние сохраняется — сменились только названия: Социал-демократической партии (СДП) противостоит Национал-либеральная (НЛП).
Еще одна особенность в том, что политическая борьба в Румынии приняла форму борьбы с коррупцией. Главные действующие лица — как в старом итальянском фильме "Полицейские и воры". Либералы и Национальное управление по борьбе с коррупцией обвиняют социал-демократов и парламент, где у тех большинство, в мздоимстве. Управление открывает против оппонентов уголовные дела, а телевидение охотно демонстрирует подозреваемых в наручниках (бизнесменов, госчиновников, даже главу ЦИК Ану Марию Пэтру). В свою очередь, СДП и парламент обвиняют противников в злоупотреблении правосудием и ждут парламентских выборов 11 декабря, на которых, судя по рейтингам, социал-демократы должны победить.
Очень похоже, что новое "дело революции" вписано в ту же логику. Первый президент демократической Румынии Ион Илиеску — символ, его дискредитация будет означать, что СДП (она же ФНС) с рождения запятнана грязью и кровью. От такого удара румынским социал-демократам оправиться будет непросто. Для либералов же это серьезный шанс улучшить результат на выборах.
Так есть ли вероятность добраться до истины при столь конъюнктурных раскладах? Как относиться к маневрам прокуратуры? "Огонек" обратился за комментарием к тому, кто первым подверг сомнению "непорочность" декабрьской революции еще в феврале 1990-го.
— В "деле революции" произошел исторический поворот,— сказал "Огоньку" Ион Кристою, сегодня — один из самых влиятельных публицистов и аналитиков Румынии.— Официально признано, что ответственность за декабрьскую бойню 1989 года лежит на новых руководителях страны и армии. Напомню: в течение двух десятилетий представители юстиции механически соглашались с тезисом Илиеску о "вакууме власти" после бегства Чаушеску. Новое постановление прокуратуры опрокидывает этот тезис.
Между тем, предупреждает аналитик, доказать ответственность Илиеску и его соратников с правовой точки зрения — большая проблема. Все документы Фронта национального спасения были подписаны задним числом, 28 декабря, и в архивах нет материалов, которые могли бы пролить свет на ситуацию. Кроме того, добавляет Ион Кристою, наивно предполагать, что за годы у власти команда Илиеску не стерла бы все следы, если бы они были. Так что очень может быть, что весь шум вокруг нового открытия "дела революции" так и останется просто "петардой", о которой скоро забудут.
— Другое дело, что в Румынии прокуроры всегда использовались, чтобы скомпрометировать политических противников,— оговаривается Ион Кристою.— Даже простое получение повестки подрывает репутацию политика, которого давление общественного мнения затем вынуждает уйти со сцены. Илиеску пока в прокуратуру не вызывали, потому что у него еще есть свой электорат, и возможные политические последствия взвешиваются.
На самом деле власти хотят показать, что статус бывшего главы государства не служит защитой от правосудия. В этом суть дела, а вовсе не в декабрьской революции, подчеркивает Кристою. Скорее всего, главная мишень — экс-президент Траян Бэсеску (сменивший Илиеску в 2004-м.— "О"), которого власти стремятся не пропустить в парламент на выборах 11 декабря.
Не стоит забывать, что и.о. генпрокурора требовал также учесть "внешние факторы, которые способствовали падению коммунистических правительств в Восточной Европе". Это значит, что снова будут говорить о роли Москвы и КГБ. Это тем более актуально, что после выборов в соседних Болгарии и Молдавии в предвыборной кампании либералов появилась новая тема — страна в окружении русских и их сателлитов: мол, выстоим ли? В конце концов, в Румынии результат выборов всегда определялся эмоциональным состоянием избирателей, которое создавалось за несколько дней до голосования...
Символ революции — флаг с вырванным гербом социалистической Румынии. Едва сбросив диктатора-коммуниста, румыны готовы были наклеить на него короля
Фото: Gamma-Rapho via Getty Images
Следите за пальцами
Ну и как же быть с революцией? Когда в 1994-м члены парламентской комиссии по расследованию декабрьских событий 1989-го заслушали на эту горячую тему Иона Илиеску, президент им ответил вопросом: "Какую правду вы хотите услышать?"
И продолжил: "У каждого своя правда. Вот посмотрите,— он поднял указательный палец.— Я вижу одну сторону, а вы другую. Вам не виден ноготь. Понятно, что на такое сложное явление, как румынская революция, существуют различные взгляды".
В самом деле, в декабре 1989-го в Румынии, которая оставалась последней (не считая Албании) коммунистической диктатурой в Европе, в тугой узел сплелось множество интересов. О многих из них мы, вероятно, никогда не узнаем. Осведомленные участники событий ловко парируют наивно-каверзные вопросы, противопоставляя им концепции и факты, которые невозможно проверить, или делано-простодушно отвечают: "Не знаю". Что, впрочем, тоже не исключено: всего о декабрьских событиях в Румынии, по-видимому, не знает никто, что, правда, не мешает ревниво хранить собственные секреты. И уж, во всяком случае, материальные интересы легко берут верх над бескорыстным стремлением к исторической истине, несмотря на высокопарную риторику, которая неизменно сопровождает споры о 1989-м.
— Правду о румынской революции мы сможем узнать лишь тогда, когда нам будут известны все факты и источники, позволяющие строго восстановить декабрьские события,— сказал мне в 1990 году выдающийся румынский историк, академик Флорин Константиниу, ныне покойный.
— Когда же это произойдет?
— Никогда! — был ответ.
По крайней мере, уж точно не в 27-й день рождения революции, "дело" которой живет больше четверти века...
Цена поворота от диктатуры к демократии в Румынии была страшной: 1104 погибших, 3352 раненых. Это было самое кровопролитное прощание с коммунизмом в Восточной Европе
Детали
«Не вижу никаких проблем...»
Два несостоявшихся интервью с Ионом Илиеску
Кто из журналистов не хотел в декабре 1989 года взять интервью у Иона Илиеску? И вот удача: 24 декабря коллеги из агентства "Аджерпрес" сообщили, что новый румынский лидер готов встретиться с корреспондентами ТАСС. Возле здания телевидения, где тогда располагался штаб румынской революции, не стихала канонада. Поэтому нам пришлось укрыться в продовольственном магазине, у входа в который растеклась лужа крови и горели несколько оплывших свечей. Прождав час, мы решили пересечь под выстрелами отделявший от входа в здание палисадник на свой страх и риск. Охранявшие подступы к телевидению бородатые революционеры с "калашниковыми", однако, категорически этому воспротивились. Таким образом, единственным результатом путешествия по охваченным городской герильей улицам для нас стал очередной репортаж о борьбе румын за свободу.
А 26 декабря в газетах появилось краткое интервью Илиеску французской "Монд". "Мы не запрашивали военной помощи у СССР,— сказал в нем глава Фронта национального спасения и будущий первый президент демократической Румынии.— С советскими у нас по этому вопросу полное понимание".
Стало ясно, что в то время как нам не разрешили даже приблизиться к телевидению "из-за террористов", французского коллегу благополучно провели в здание. Политика! Все должны были понять, куда идет новая Румыния...
В августе этого — уже 2016-го — года я встретил прекрасно выглядящего 86-летнего Иона Илиеску на ежегодной встрече румынских дипломатов в отеле "Марриотт", и он любезно согласился дать интервью по случаю предстоящей годовщины революции. Увы, когда я позднее позвонил в секретариат экс-главы государства, лаконичный ответ был: "Господин президент в этот период не дает интервью".
Газеты вовсю комментировали новое открытие "дела революции", в связи с чем многие уже с нетерпением предвкушали получение бывшим главой государства повестки в прокуратуру. В интернете я нашел комментарий и самого Илиеску: "Не знаю, кому это выгодно, но не вижу никаких проблем... Это был исторический момент со светлыми и не очень светлыми сторонами, с конфликтами. Мы преодолели все это. Какой смысл раскапывать?" "Декабрьское восстание привело к человеческим жертвам... Что же, теперь бесконечно оплакивать погибших вместо того, чтобы сделать адекватные политические выводы?"
В прессе появилась и заметка о том, что экс-президент заканчивает работу над новой книгой воспоминаний, в том числе о событиях, которые расследуют прокуроры.