Два лучше, чем один

ДЕТИ-БИЛИНГВЫ, как дети-индиго, — магическое и притягивающее словосочетание. Всегда казалось невероятным, когда на видеороликах в сети малыши играючи переключаются с английского на немецкий, французского на русский. В это верилось примерно так же, как в левитацию. Пока однажды мой собственный двухлетний сын меня не спросил:

— Mami, was ist passiert? («Мама, что случилось» (нем.). — прим. ред.)

Билингвы — это не те, кто раз в неделю посещает «Английский для самых маленьких». Это дети, растущие в многоязычной среде: смешанный брак или эмиграция. Они впитывают два (а иногда три или четыре) языка, легко с одного на другой переключаются. А самое интересное, что они владеют не только несколькими языками, но и несколькими культурными кодами, менталитетами. Чехи называют это «Выучи новый язык — получи новую душу».

На какие курсы и с какого возраста отправить ребенка — топовая тема на краю любой песочницы. Есть мнение, что активно знакомить малыша с разными языками необходимо с самого рождения. Как же сделать так, чтобы ребенок осваивал их наиболее легко и естественно? И когда следует начинать?

— Понятия «иностранный язык», по сути, вообще не существует, — рассказал ”Ъ“ Александр Гоборов, научный директор билингвального детского сада MILC, кандидат наук в области психолингвистики и нейронауки языка. — Есть понятие «язык». И чем раньше ребенок начнет его учить в естественной форме, то есть от родителей, в садике, в стране, — тем лучше. Иностранный язык тогда становится иностранным (на уровне психолингвистики), когда человек уже не может стать его носителем. Когда это происходит — точной цифры нет. Если обобщать, то, чтобы стать носителем языка, он должен прививаться на постоянных началах лет до десяти, а лучше, конечно, до пяти лет. Для того чтобы хорошо выучить язык, не будучи носителем, — тут возрастного лимита нет, если есть желание.

Мои дети уже полгода ходят в обычный детский сад города Берлина. Тихону два года шесть месяцев, Кате — пять лет. В группе кроме нас один мальчик из Кореи, две девочки из Турции и один ребенок-поляк. Остальные десять — немецкие дети. Классический берлинский интернационал. Старшая воспитательница, Ванесса Веймар, считает меня мамой-паникершей. Она цитирует мне свою диссертацию на тему «Интеграция детей, не владеющих немецким языком, в социальную среду» и божится, что нет нужды посещать какие-либо курсы или брать репетиторов по языку. Ни «ей же через год в школу», ни «ей будет легче общаться с ребятами», ни «а вдруг она будет чувствовать себя белой вороной» не производят на нее никакого впечатления. Ванесса уверена: ничего эффективнее и естественнее, чем пребывание, общение, игры в среде носителей языка не существует.

Ванесса Веймар приносит на руках доказательство своей правоты: вот трехлетняя кудряшка, которая полгода назад лепетала только по-турецки. Кроха замечает, что кто-то из детей увозит ее коляску с куклой и включает сирену на немецком: «Это же мое! Пожалуйста, оставьте коляску, я уже бегу!»

И действительно, алиллуйя, уже через пару недель появляются первые слова, а через пару месяцев — фразы и предложения. Сейчас, спустя полгода, мои дети только начинают говорить по-немецки, но уже неплохо понимают. Теперь учиться их понимать нужно мне. Детский лепет на родном языке разобрать непросто, а на иностранном, даже которым владеешь, — совсем сложно. Что «мама капонэ» это «маленькая пони» — я догадаться могу, а вот «асисос» — «was ist los» («что случилось» — нем.) мне осознать гораздо сложнее. Тут на помощь приходит дочка, которая выступает в роли переводчика.

Родителям сложно не волноваться. Каково, когда ребенок, посещающий 5‑й класс среднеобразовательной школы, посреди учебного года должен переехать в другую страну и продолжить обучение всем предметам на языке, на котором он не знает ни слова? Это хорошо знает Инна Пархоменко.

— Мы переехали в Германию, и уже через месяц мой сын пошел в школу. Там ему кроме основной программы назначили дополнительные уроки немецкого. Он был очень загружен. Для него это был непростой год, но он справился, и спустя год он учится в немецкой гимназии наравне с другими детьми, без скидок. Так же пишет диктанты, задания по немецкой грамматике выполняет, как и его одноклассники. В классе его успеваемость средняя — он не самый лучший, но и не самый худший ученик. Я и подумать не могла, что он так быстро сможет выучить немецкий и влиться в коллектив!

Наша няня рассказывала мне о семье своих друзей, в которой родители несколько лет работают в русской фирме в Берлине и до сих пор не знают немецкого языка. Дети же целый день в школе, вечерами в разных кружках. Среда взяла свое — и вот уже отпрыски говорят между собой по-немецки и стремительно забывают русский. Теперь детям и родителям сложно общаться — пересекающийся словарный запас сохранился на уровне «налей мне чашку чая», а вот чтобы поговорить о важном, уже приходится готовиться со словарем.

Классический повод для обращения к психологу билингвальной семьи — ребенок-подросток отказывается от родного языка, попав в иноязычную среду. Причем отказывается активно и категорически — не желает ни читать, ни писать, ни разговаривать. Педагоги и психологи рекомендуют оставить в этой ситуации попытки давления — насильно мил не будешь. Найдите способ мотивировать подростка — покупайте ему любимые сериалы и комиксы на русском языке, поддерживайте общение с друзьями и родственниками, попробуйте организовать русскоязычное общение не только с родителями (во многих городах мира есть русскоязычные группы, клубы, диаспоры), советуют специалисты. Никакие трудности не остановят родителей, собирающихся научить своего ребенка чему-то полезному. Моя московская знакомая, преподаватель английского языка в средней общеобразовательной школе, задалась целью вырастить англоговорящего мальчика. Она с годовалого возраста сына старается говорить с ним на английском так часто, как это возможно. Наверняка есть полезный эффект. Но то ли она слишком назойлива, то ли у сынишки нет желания погружаться, с трех лет он отвечает на английскую речь только раздражением.

Что же делать, если второй языковой среды нет? Оба родителя русские, садик обычный, и кругом, как назло, ни одного приезжего из страны, язык которой хотелось бы знать. Как тут вырастить билингва?

— Ребенок, изучающий иностранный язык, и ребенок-билингв — это совершенно разные ситуации, — комментирует Мария Баулина, кандидат психологических наук, нейропсихолог. — Типичный билингв — это ребенок от смешанного брака или мигрант, погруженный дома в одну языковую среду, а в социуме — в другую.

Изучение же иностранного языка даже с педагогом-носителем не может обеспечить полного погружения в другую языковую среду. Кроме того, сохраняется риск появления трудностей освоения обоих языков. Поэтому лучше подождать до пяти лет, чтобы звуки родного языка успели автоматизироваться.

Трудности у двуязычных детей и правда бывают. Если в семье языками занимаются, поддерживая все их четыре ипостаси — речь, слушание, письмо, чтение, то есть шанс сохранить оба языка на уровне родных. Но, как правило, один язык все же преобладает и все время пытается перетянуть одеяло на себя. Тогда лексикон более слабого языка скудеет, грамматические нормы забываются, ребенок теряет мотивацию говорить на этом языке, теряются навыки письма. Также довольно широко распространено мнение о том, что дети-билингвы позже начинают разговаривать, чем их моноязычные ровесники.

Мария Баулина, кандидат психологических наук, нейропсихолог:

чтобы он делился игрушками, сладостями, не боялся участвовать в коллективных играх. Кроме того, необходимо просить воспитателей не делать различий между детьми, чтобы не вешать на него ярлык «не такой, как все».

— Это не совсем так, — возражает Александр Гоборов. — Билингвы, как и монолингвы, постигают язык в фонолексическом плане. Нельзя сказать, что они как-то отстают. Как подчеркивает известный американский психолингвист Лаура Энн Петитто, есть разница между запаздыванием и ответвлением в развитии. Малыш-билингв постигает больший языковой объем информации. Это лексическое наполнение, очень важный фактор. А также развитие речевого аппарата: не стоит забывать, что разница в фонетике при использовании разных языков огромна. Поэтому если ребенок-билингв начинает говорить позднее своих сверстников, не стоит бить тревогу. Это вполне нормальное явление. Но все же обычно билингвальный ребенок начинает говорить в том же возрасте, что и малыши-монолингвы. Стоит помнить, что развитие каждого ребенка индивидуально и на него влияет множество факторов.

Современные исследования доказывают, что раннее овладение двумя и более языками положительно влияет на формирование личности. Особые способности к математике, логике, умение быстро принимать решения и делать несколько дел одновременно — всему этому есть физиологическое объяснение.

— Согласно исследованиям А. Маккелли, серого вещества в теменной области у ранних билингвов больше, чем у остальных участников исследования; особенно это заметно в левом полушарии мозга, — рассказывает Александр Гоборов. — Именно серое вещество мозга отвечает за анализ информации. За счет этого билингвы способны быстро концентрироваться на определенной информации, быстрее запоминать и реагировать на внешние раздражители.

Есть мнение, что если родитель не знает иностранного языка в совершенстве, то лучше не говорить на нем с ребенком, чтобы не передавать свои ошибки, которые впоследствии будет сложно искоренить. Другое против — между самыми близкими родственниками разговор должен быть естественным, душевным, что вряд ли возможно, если каждый с трудом может подобрать слова. Если же в семье родители — носители разных языков, то самым разумным решением будет придерживаться классической рекомендации «один родитель — один язык». В таком случае у ребенка будет мотивация учить оба языка и будет определенность, с кем на каком говорить. Вторая популярная модель «каждому языку свое место». К примеру, русская семья в Риме может дома говорить на родном языке, а в социуме — на итальянском, и только так.

Евгения Долина, фотограф, Дакар, Сенегал:

— Родной язык моих детей — русский. Английский и французский у сына Александра появились в четыре с половиной года, а у дочки Никиты — в два с половиной: в этом возрасте мы перевезли их в Сенегал. Мы с детьми начали читать книги на английском, когда сыну было два с половиной года. Я никогда не переводила, что читала. Мы обсуждали картинки на русском, но перевода как такового не было. Потом с четырех с половиной лет прибавились фильмы о животных, тоже на английском, и мультики. Все без перевода, только картинка и звук. Они смотрели и смотрят с удовольствием, несмотря на то что раньше не понимали. Это к вопросу, был ли период, когда дети говорили хуже сверстников. Да, он был, но у сына он был где-то месяцев пять, он многое понимал, но еще не все мог сам сказать. С дочкой было сложнее. Например, задания ей в садике давали, она их понимала, выполняла, но молча. И только год спустя Никита по чуть-чуть начала вести диалог. Мои дети вообще не переживают на тему ошибок. Лепят все подряд, носители языка их все равно понимают, исправляют и дети тут же повторяют правильную версию. Так же и дома с русским. Никита очень любит называть вещи уменьшительно-ласкательными имена ми (ящерка, коровка). Она говорит, например: «Яблоко по-французски будет pomm. А маленькое яблочко — помка». Сын сейчас говорит на английском так хорошо, что я его местами уже перестала понимать. Пример сегодняшнего утра: ребенок просит папу набрать в поисковике схему сборки раке ты из бумаги. Папа начинает писать на русском, но ребенок его исправляет и диктует: «How to make a rocket out of paper». Я написала «from paper». Но он уже бессознательно употребляет нужную конструкцию. С нами ребенок общается по-русски, но все чаще хочет по-английски. Очень интересно, что, когда мы приехали в Сенегал и сын пошел в школу, нам выдали памятку для родителей неанглоговорящих детей, в которой написано, пресекать все попытки ваших детей говорить дома на английском. Даже если он задает вопросы на английском, отвечать только на родном языке, читать на родном, все общение на родном, потому что только так ребенок сможет стать по настоящему bilingual and multilingual. С англоговорящими друзьями дети говорят на английском, с франкоговорящими — на французском, с русскими — по-русски.

Как помочь малышам, оказавшимся в многоязычной среде, расти без стресса и комплексов? Как облегчить им жизнь? Лучший способ научиться плавать — это оказаться в воде и быть вынужденным это сделать. Это касается и языка. Так собственно язык всегда и учится. Когда новорожден ный слушает родителей — он тоже вначале ничего не понимает, тоже комплексует (просто это не так проявляется), но потом учится. Тут то же самое.

Ребенку можно помочь тем, чтобы родители и дома создавали билингвальную среду. Даже если родители сами не знают английского, они, например, могут ребенку давать детские книжки на английском языке или показывать программы только в оригинале на английском, тем самым поддерживая билингвальное развитие ребенка. Мне очень нравится подход скандинавской школы, в ряде стран растут дети-билингвы, у которых английский язык не является основным в школе, не является основным в семье и в стране в целом, но все развлекательные шоу-программы и англоязычные передачи, фильмы и мультики идут без перевода. Это подстегивает детей изучать язык, вслушиваться в него, впитывать речь и учиться правильному произношению. И этот подход показывает очень внушительные результаты.

Мария Николаева, директор сети английских детских садов English Nursery&Primary School:

— Билингвизм — это в первую очередь бикультурность: полноценное владение не только двумя языками, но и социальными и культурными навыками страны изучаемого языка. Как правило, дети, воспитывающиеся в билингвальных семьях, начинают говорить в среднем на 6–10 месяцев позже, чем их монолингвальные сверстники, зато сразу на двух языках. Не нужно путать это явление с задержкой речевого развития, ребенку просто требуется время для того, чтобы аккумулировать знания и научиться ими пользоваться. В ситуации, когда мама приняла решение заниматься с ребенком иностранным языком самостоятельно, первое, что ей нужно адекватно оценить: это уровень своих знаний. Если он не дотягивает до уровня носителя, то все ошибки в произношении, интонировании, лексике и, возможно, грамматике, которые неизбежно совершаются человеком, выучившим язык уже во взрослом возрасте, перейдут и к ребенку. Избавиться от такого «наследства» будет очень сложно, так что такая специфика речи останется, скорее всего, на всю жизнь. Просмотр мультфильмов также нельзя назвать хорошим способом изучения иностранного языка, в этом случае связь односторонняя, а не коммуникативная. В лучшем случае малыш выучит несколько песенок, которые успешно забудет, едва перестав смотреть этот мультик. Единственный метод, который приводит к тому, что ребенок примерно через полгодагод начинает говорить на иностранном языке, — это метод погружения в естественную языковую среду, где язык становится средством общения, причем не с одним человеком, а лучше всего в большой социальной группе: у нас это педагог, ассистент педагога, няня и другие воспитанники группы. Используя язык в качестве единственного средства коммуникации, мы мотивируем детей к общению, а это — ключ к успеху.

Татьяна Харькова