Андрей Сизов, директор аналитического центра "Совэкон":
— Мы прогнозируем урожай в 119 млн тонн зерновых, самый высокий сбор с 1978 года. Это в два с половиной раза больше, чем страна собрала в 1998 году. Причина роста сборов в последние десятилетия — либерализация сектора. Российские сельхозпроизводители получили свободу предпринимательства, доступ к мировому рынку и институт собственности и долгосрочной аренды земли. Помогали и высокие мировые цены до последних лет. В последние же три года нам очень везло с погодой, в текущем году она была почти идеальная. Программа-минимум для сохранения положительной динамики — делать то, что делало государство ранее. То есть задавало разумные правила игры и не мешало сектору развиваться. Однако мы видим, что административное давление усиливается, как и вмешательство в рынок. При сохранении подобных негативных тенденций вполне вероятно, что собрать такой же урожай, как в этом году, в обозримой перспективе не удастся.
Марат Шайдаев, генеральный директор АО "Объединенная зерновая компания":
— Нам не хватает современной энергосберегающей инфраструктуры на рынке. Инфраструктуры в общем много, есть даже профицит, но не технологичной. Это касается как хранения, так и перевалки. На мой взгляд, существенных изменений на зерновом рынке не будет. Многое зависит от участия государства в регулировании. Если финансирование интервенционного фонда, участие государства останется на прежнем уровне, то такие урожаи, как в этом году, будут не исключением, а правилом. Вместе с тем есть существенные возможности роста с точки зрения сельскохозяйственной науки, кадрового потенциала, финансирования... Быстрый рост может и прекратиться достаточно быстро, потому что с очень низкой планки стартовал российский сельхозрынок.
Евгений Громыко, заместитель министра сельского хозяйства России:
— Перспективы хорошие, но нельзя расслабляться. Прежде всего Россия должна обратить внимание на структуру севооборота, и Минсельхоз намерен этим заняться в ближайшее время. У нас огромная разница в урожайности. Есть хозяйства, которые получают по-прежнему 20 центнеров зерна с 1 га, а другие в тех же природно-климатических условиях — по 50 центнеров. Государство должно идти впереди этого пула проблем, должно готовить зарубежную "поляну". Потому что сам бизнес в части, касающейся зерна, не пробьется. Теория о том, что рынок сам разберется, не работает. Мы должны договариваться, торговаться и в конце концов давить на соседние рынки, используя для этого все доступные цивилизованные инструменты.
Константин Бабкин, президент промышленного союза "Новое содружество":
— Объективных препятствий для производства 150 млн и даже 200 млн тонн зерна в будущем нет. Производители сельхозтехники могут выпускать и в полтора, и в два раза больше машин, чем сегодня, и могут удовлетворить любой фактический спрос как по количеству, так и по ассортименту. Что нас смущает — неопределенность. К примеру, пошлина на экспорт зерна сейчас равна нулю, мы гордимся ростом экспорта. Но пока пошлина обнулена до середины лета 2018 года, а что будет дальше, будет ли она введена вновь и затруднит ли она экспорт зерна, никто не знает. Аркадий Дворкович сказал, что, скорее всего, мы ее применять не будем, но это не стопроцентная гарантия. Нам сложно составить планы на следующий год: то ли наращивать выпуск, то ли сокращать. Потому что субсидия N1432 — 25-процентная дотация крестьянам на приобретение российской сельхозтехники — на следующий год не профинансирована. Опять же Аркадий Дворкович заявил, что, скорее всего, будут выделены деньги в достаточном объеме, но это "скорее всего", а решения пока нет. И в принципе все сельское хозяйство живет в режиме неопределенности.
Виталий Шеремет, партнер, руководитель практики по работе с компаниями агропромышленного сектора KPMG в России и СНГ:
— Интересна та стратегия развития сектора, которую пишет государство. Две основные цифры звучат: объем производства и объем экспорта, и мы некоторое время мечемся, пытаясь понять, что первично. Очень важно, чтобы государство задало правильный вектор и строило свою стратегию поддержки сектора от потребителя, от конечных рынков. То есть сначала надо понять, сколько мы сможем произвести, куда вывести, сколько сможем использовать на других переделах, к примеру, мясо, которое обладает значительной добавленной стоимостью. Сможем ли мы это мясо вывести на внешние рынки, которые сейчас почти закрыты. Есть определенная надежда на Китай — в перспективе года-полутора. Пока мы в определенной изоляции с точки зрения экспорта продукции более высоких переделов. Я лично согласен с концепцией, что экспорт зерна и другие переделы не конкурируют. Мы можем произвести гораздо больше, чем сейчас, если будем понимать, что с этим делать.
Дмитрий Рылько, генеральный директор Института конъюнктуры аграрного рынка:
— В последние два года аграрники в нашей стране находились в выгодном положении благодаря сочетанию девальвации и контрсанкций. И, в отличие от многих западных коллег, в отечественном растениеводстве наблюдалась рекордная или близкая рекордной маржа. При этом рекордной урожайностью наши растениеводы частично перекрыли падение цен в долларах. Если повезет с погодой, в ближайшие пару лет нас может ожидать даже дальнейшее укреплении роли России на мировом рынке. При этом риски тоже велики - они связаны как с укреплением рубля, так и с ростом рублевых издержек.