Как легкой промышленности России удалось преодолеть кризис и использовать во благо отрасли, девальвацию и импортозамещение? Удастся ли победить главный бич российской легкой промышленности –– незаконный оборот товаров на внутреннем рынке? На эти и другие вопросы Сергею Цехмистренко ответил статс-секретарь, заместитель министра промышленности и торговли Российской Федерации Виктор Евтухов
–– Мы будем говорить о ситуации в легкой промышленности, которая сложилась в нашей стране. Скажите, пожалуйста, как на легкой промышленности отразилась ситуация с санкциями и девальвация рубля? Помогло ли это отрасли?
–– Конечно, отразились и санкции, и девальвация. Это не секрет, что, к сожалению, сократились располагаемые доходы наших домохозяйств, реальные доходы населения. Из-за этого серьезным образом упал потребительский спрос в системе B2C как продовольственных, так и непродовольственных товаров, и, безусловно, спрос на ту группу, которая относится к легкой промышленности, также сократился. Это негативная сторона данной ситуации.
Но, с другой стороны, был позитив, потому что, во-первых, девальвация рубля сделала наши товары дешевле, сократились расходы населения на предметы длительного пользования, к которым, в том числе, относятся одежда, обувь, предметы кожгалантереи. Девальвация рубля реальным образом сократила объем импорта, у наших производителей появились свободные ниши, которые, кстати, они успешно эти последние два года занимают.
–– Например?
–– В 2015 году мы видели существенное снижение объемов производства и потребления товаров мелкой промышленности, и резко сократился спрос на наши товары, потому как в основном все было импортное. Тогда у нас не просело только текстильное направление. Это, кстати, очень хорошо, потому что текстильное направление –– основа именно той легкой промышленности, которую наш обыватель представляет себе как производство одежды, обуви, сумок и всего остального. Но легпром сегодня –– это не только и не столько одежда, сколько это отрасль, которая удовлетворяет запросы других отраслей промышленности, сельского хозяйства, дорожного строительства, медицины.
–– И даже Министерства обороны, наверное?
–– Прежде всего, российская легкая промышленность удовлетворяет интересы Министерства обороны, потому что у нас запрещены закупки товаров иностранных производителей для нужд обороны и безопасности российского государства. Конечно, у нас произошло сокращение, причем "швейка" сократилась где-то на 20%, и на 80% сократилось как раз производство кожи и изделий из кожи. Но в 2016 году мы видим рост.
Легкая промышленность –– одна из немногих отраслей промышленности, которая начала показывать рост. У нас по итогам вот уже десяти месяцев по швейному, текстильному производству 4,5-процентный рост, и более 6-процентный –– по коже и изделиям из кожи. Вообще, когда мы говорим о производстве обуви или другой конечной продукции, у нас рост больше 15%. Кстати, этого удалось достигнуть еще и благодаря тому, что мы ввели запрет на вывоз из Российской Федерации кожевенного полуфабриката. На него существует огромный спрос, особенно в странах Западной Европы.
–– Когда это произошло?
–– А мы уже несколько раз продлевали этот запрет. В рамках Евразийского экономического союза и наших обязательств перед Всемирной торговой организацией мы имеем право по полгода такое решение принимать. У нас идет постоянный рост более глубокой переработки с более высокой добавленной стоимостью. Вот такие показатели по итогам этого года. Мы видим, что они стабилизировались, надеемся на рост. Еще один очень важный показатель –– растут инвестиции в основной капитал в отрасли.
–– За счет чего?
–– Когда ты импортозамещаешься, необходимо производить новый высокотехнологичный инновационный продукт. Ты видишь дырки, лакуны, которые образовались в связи с тем, что импортный товар не поступает, соответственно, есть возможность эти места занять. Конечно, наши предприятия –– молодцы, воспользовались этой возможностью.
У нас только в Фонде развития промышленности очень внимательно рассматриваются все заявки, их тысячи заявок. Но далеко не все из них одобряются, бюджет фонда ограничен, там очень скрупулезный подход. Именно на развитие своих производств в этом году получили кредиты восемь предприятий. У нас есть новая субсидия –– субсидия лизинговых платежей предприятий. У нас сейчас четыре предприятия получают оборудование в лизинг с использованием этой меры поддержки. У нас несколько очень высокотехнологичных предприятий в последнее время представили реализованные проекты и сейчас осваивают и вводят новые мощности.
–– Скажите, пожалуйста, каким образом сказалось на развитии отрасли присоединение России к ВТО?
–– Это вопрос, который уже неоднократно обсуждался за последние несколько лет. Вы знаете, что присоединение к Всемирной торговой организации у нас заняло 18 лет: согласовывались различные условия по разным отраслям промышленности. ВТО –– это дорога с двусторонним движением. С одной стороны, мы снизили таможенные барьеры для других стран. С другой стороны, для нас открылись внешние рынки, потому что снижение таможенных барьеров с той стороны было пропорциональным.
–– И насколько востребованы продукты российской отрасли на внешних рынках?
–– Я здесь бы сразу посмотрел на совокупность нескольких факторов. Продолжая то, о чем мы говорили, я бы вот, что отметил: мы встречаемся с представителями бизнеса практически в режиме онлайн, и наметилась тенденция по переводу зарубежных производств, прежде всего из Китая и Турции, в Российскую Федерацию. Это связано с разными факторами, в том числе и с удорожанием рабочей силы в этих странах, и с девальвацией рубля.
–– То есть у нас рабочая сила вполне конкурентоспособна?
–– У нас сейчас рабочая сила вполне конкурентоспособна, это первый момент. Второй момент, у нас появился действительно очень хороший экспортный потенциал, прежде всего по экспорту отечественных тканей и нетканых материалов. У нас в производстве нетканых материалов рост более 20%. А в производстве спецодежды более 30% рост.
–– В том числе, наверное, и для Министерства обороны, о чем мы говорили?
–– Я бы не сказал, что это спецодежда, для Минобороны это все-такие вещевое довольствие. А вот для наших крупных госкомпаний, и не только государственных, но прежде всего нефтяных, газовых мы выпускаем продукцию. У нас реально есть очень сильные предприятия, которые производят одежду и работают на этом рынке. Мы объехали все госкомпании, представили товар лицом, рассказали о продукции, и сейчас уже у ряда крупнейших предприятий используется до 90% отечественных материалов. А уж те, кто производят сами, шьют одежду, это уже исключительно отечественные компании.
У нас есть очень хорошие перспективы для роста и повышения конкурентоспособности в технологической цепочке синтетических материалов. Это важнейшее направление, самое перспективное сейчас во всем мире. Мы это видим в той стратегии, которую разрабатываем по развитию легкой промышленности. Например, для производства химических волокон, искусственных и синтетических, основой являются нефть, газ и древесина. А это у нас фактически вот здесь, под ногами. По лесу мы вообще ведущая держава в мире.
В рамках развития лесопромышленного комплекса мы сейчас пишем стратегию его развития и обратили особое внимание на производство вискозной целлюлозы. Потому что вискоза –– это тренд последнего десятилетия, она активно вытесняет хлопок. Поэтому, возвращаясь к вопросу о ВТО, у нас есть те экспортные позиции, по которым мы действительно имеем преимущество как за счет девальвации рубля, так и за счет того, что снизились таможенные барьеры в тех странах.
У нас одна проблема –– в России фактически отсутствует производство оборудования для легкой промышленности. Но у нас есть мера, что если аналоги оборудования не производятся в нашей стране, то это оборудование ввозится в Российскую Федерацию без уплаты НДС. И это тоже дополнительная льгота для тех, кто проводит техническое перевооружение.
–– Так сложно отечественным производителям наладить производство такого оборудования в рамках того же импортозамещения?
–– Эксперты много раз говорили о том, что импортозаместить все невозможно. У нас сейчас есть реальный шанс встроиться в цепочку мирового разделения труда и найти свое место как по конечным товарам, так и по производству оборудования, станков, машин и всего остального. У нас немало оборудования производится, в министерстве отдельный департамент занимается станкопромом, и по подотраслям промышленности уже поставлены определенные цели и задачи. Но быстро все сделать не получится.
Надо сказать, что и в советское время у нас не производилось большого количества высококачественного оборудования для легкой промышленности. Просто это очень узкий сегмент. Производителей оборудования для легкой промышленности не так много в мире, и они сегодня удовлетворяют спрос. Чтобы с ними конкурировать, нужно иметь спрос не только внутри страны, но с этим оборудованием выходить и на внешний периметр и конкурировать там. Поэтому, возможно, эффективнее даже с точки зрения экономики организовать трансфер технологий и локализовать производство здесь. Это вариант. И об этом мы сейчас ведем переговоры с нашими западными партнерами, контрагентами.
У нас есть хорошие условия, есть масса хороших условий, у нас спецконтракт можно заключить и получить освобождение от налога на прибыль в части уплаты в федеральный, региональный и местный бюджеты. У нас есть свободные экономические зоны, у нас есть индустриальные парки. Во многих отраслях промышленности производители переносят сюда свои компетенции, свои технологии и локализуют производство в Российской Федерации. Таких производств в разных отраслях промышленности много, в том числе и в лесопромышленном комплексе. Пока по производству оборудования для легкой промышленности этого нет, но мы ведем активные переговоры, ищем партнеров.
–– Не тормозит ли переоснащение российского производства высокий курс доллара? Вы же в рамках бюджета работаете?
–– Безусловно, это препятствие. Поэтому у нас и существуют различные меры по поддержке предприятий, которые привлекают средства на приобретение основных фондов. Я уже о них говорил в начале программы. Надо сказать, что в легкой промышленности в себестоимости товара где-то от 50 до 70% составляющей цены –– это ткани и материалы, то есть сырье. И, конечно, здесь наша главная задача ––сосредоточиться на производстве высокотехнологичного современного востребованного сырья и материалов для производства конечной продукции.
–– Есть такая проблема –– незаконный оборот товаров легкой промышленности на внутреннем рынке. Я знаю, что эта проблема была достаточно серьезной для отрасли. В этой связи хотелось бы спросить, как она решается сегодня?
–– Да, вы абсолютно правы. Предпринимательское сообщество, которое работает в отрасли, о которой мы сегодня говорим, эту проблему ставит одной из двух ключевых проблем развития. Первая, мы уже об этом говорили, это доступ к финансовым ресурсам. Говорили коротко, я просто поясню, в чем основа первой проблемы: это высокие процентные ставки по кредитам для предприятий отрасли и очень сильное дисконтирование залогов. Как правило, активы самих предприятий находятся в малых и средних городах, редко в крупных.
Мы, на самом деле, вместе с нашими ведущими банками и вместе с предприятиями провели активную работу, когда предприниматели представляли свои проекты по модернизации, по созданию новых проектов, по расширению действующих производств. Мы вместе в разных банках, и в ВТБ, и в Сбербанке, и в Россельхозбанке, и в других, эти проекты отстаивали. Сейчас среди основных проектов, которые рассматриваются, проект строительства полиэфирного комплекса в городе Иваново. Если мы реализуем этот проект и это решение будет принято на наблюдательном совете Внешэкономбанка, то мы сделаем существенный прорыв с точки зрения развития полной цепочки синтетических нитей и волокон с учетом добавленной стоимости и глубокой переработки, начиная от нефти и производных, заканчивая уже конечным продуктом.
–– Действительно то, что нужно нашей стране?
–– Это сегодня нам необходимо, если мы хотим конкурировать на мировых рынках. Что касается нелегального оборота, это тоже наиважнейшая проблема. От 30 до 40%, по оценкам экспертов, рынка легкой промышленности –– это нелегальный оборот.
–– Откуда он берется?
–– Здесь мы говорим и о нелегальном ввозе, и о нелегальном производстве, и о подделках –– имитации под известные бренды, то, что мы называем контрафактом, и о фальсификате. Но в основном, конечно, это нелегальный ввоз товара. То есть идет либо подмена кодов, когда под одним видом товаров ввозится другой, чтобы меньше заплатить пошлины таможенные и НДС, либо занижаются инвойсы, очень много проблем. Зеркальная статистика в случае с Китаем в части выхода товара из страны и входа в Россию различается на 50%. В случае с Казахастаном или Киргизии тоже различия большие.
–– Кстати, через Казахстан и Киргизию ввозится какое-то количество незаконного товара?
–– Безусловно, у нас же единое таможенное пространство на пять государств. Кстати, в Армении в ноябре уже в четвертый раз состоялся форум "Антиконтрафакт", который провел министр промышленности и торговли Денис Мантуров. Одна из основных проблем, которая обсуждалась, это как раз проблема нелегального ввоза товаров на территорию Евразийского экономического союза, потому что границ дальше нет, и товар уходит куда угодно. Могу привести в пример решение о чипировании радиочастотными метками меховых изделий. Эксперимент пошел, и сейчас мы видим всю глубину этой проблемы.