В Лос-Анджелесе в возрасте 82 лет ушёл из жизни композитор и поэт Леонард Коэн. Музыкант и писатель ОЛЕГ НЕСТЕРОВ прощается с Коэном, но не с его музыкой.
Тут нет никакого секрета: главное — умереть вовремя, особенно для художника. Чтобы не слышать унизительного шепота за спиной: «Ну вот… и Бог перестал через него говорить…»
Такое часто бывает — художник умер, а человек еще живет и не понимая, что произошло. Продолжает что-то делать, а парус над ним исчез, и гребет он, старается, ладошками в резиновой лодке. Вот у Пушкина все совпало. А у Гоголя не случилось, колесил по всей Европе в поисках утраченного, но все зря. Из-за этого у них даже памятники разные.
По какой причине это происходит, вопрос открытый. И идеальный возраст цифрой 37 не ограничивается. Леонард Коэн публично попрощался со всеми в 82, сразу после выхода своего альбома, очень похожего на завещание. Попрощался легко, для самых чувствительных взяв свои слова через пару дней назад, пообещав «жить вечно».
Леонард Коэн в Амстердаме. 1972. Фото: Gijsbert Hanekroot / Getty Images
Скорее всего, эта цифра была бы иная, и мир не услышал бы его последних альбомов, если б не злодейская рука судьбы в лице близкого друга и персонального менеджера (и это была женщина!), укравшего у него пять миллионов. К тому времени Коэн уже отошел от дел, стал буддийским монахом и спустился с гор — ненадолго попрощаться. Пенсионные деньги исчезли, семью не бросишь, и пришлось старику опять заходить в студию и колесить с концертами по всему миру.
Сценарист, пишущий книгу наших судеб, делает это весьма причудливо, и последнее дело — на него обижаться, когда вдруг в жизни начинает происходить что-то «не то». Коэн вызов принял и вошел во вкус, получив в качестве компенсации нешуточный бонус. Его песни стали еще лучше, поклонников во всем мире ощутимо прибавилось, и редкий концерт теперь длился менее трех часов. Только голос остался прежним.
Вообще, это удел великих. Кто-то из них поет так, кто-то эдак. Дело не в красоте и уж точно не в правильности нот. Есть всего один единственный критерий — в их голосах звучит бесконечность. Математика, как известно, не может её описать. А музыка может. Джими Хендрикс пытался это объяснить, говоря, что музыка — это не ноты и биты, это то, что между ними.
Настоящий музыкант не должен бояться тишины на сцене. У Коэна она звучала.
Интересно представить, каким образом мир прощается с тем или другим человеком. То есть когда и при каких обстоятельствах о нем в последний раз вспомнят или подумают. У кого-то это будут правнуки, перебирающие фотографии на диване, кто-то исчезнет вместе со своей могильной плитой. Пушкин будет жить вместе с русским языком. Да и Гоголь, наверное.
Вопрос, обращенный в будущее: а когда забудут Коэна? И что это будет за мир?
____________________________________________________________________