200 лет назад родился Николай Иванович Железнов, в научной деятельности которого чаще всего встречается слово «первый». Он был первым российским эмбриологом растений, первым директором Петровской земледельческой и лесной академии (ныне Московская сельскохозяйственная академия им. К. А. Тимирязева), первым президентом Императорского российского общества садоводства.
Фото: Александр Вайнштейн, Коммерсантъ
Наука физиология растений сейчас обычна в ряду других биологических наук. Но в позапрошлом веке упоминание о том, что у растения может быть какая-то физиология и тем более эмбриология, как у человека, вызвало недоумение. Кто-то должен был быть первым, чтобы сломать этот стереотип. В Германии первым был ботаник Маттиас Шлейден, более известный как соавтор клеточной теории Шлейдена—Шванна, показавшей единство клеточного строения всех живых существ. В России первым был Николай Железнов, молодой петербургский ботаник.
Он закончил Горный кадетский корпус, но инженером не стал, а продолжил образование на физико-математическом факультете Петербургского университета, специализируясь по ботанике. Тогда физика понималась гораздо шире, чем сейчас. Защитил магистерскую диссертацию по эмбриологии травы традесканции, через два года — докторскую по эмбриологии высших растений, написал монографию по эмбриологии персика. И уехал за границу для изучения сельского хозяйства.
В России в одиночку делать науку было сложно, даже оппонировать ему было некому. Вернулся он спустя три года, но ситуация на родине не изменилась, ему даже не нашлось места в альма-матер, и вместо столичного университета он отправился в путешествие уже по России, проверяя накопленные теоретические знания на практике. А после этой поездки наконец получил кафедру сельского хозяйства в Московском университете.
Очень кстати пришлась его женитьба на Вере Зиновьевой, дочери сенатора и камергера Зиновьева, кузена и шурина Григория Орлова, президента Медицинской коллегии, весьма влиятельного сановника того времени. Только дочь Вера у него была одной из одиннадцати дочерей и десяти сыновей. В приданое мужу-ботанику она принесла имение на Валдае средней по тем временам доходности — шесть сотен душ. Здесь Железнов и применил свои знания, создав образцовую мелиоративную систему из глиняных труб, сделанных на построенном здесь же в имении заводике, которая исправно функционирует по сей день.
Научная карьера постепенно налаживалась. Он был назначен адъюнктом Императорской академии наук, что соответствовало нынешнему званию доцента. Получил золотую медаль Вольного экономического общества за невиданную в России систему земледелия в своем поместье. Но звездный час для Железнова наступил после смерти Николая I, когда его наследник приступил к подготовке отмены крепостного права и земельной реформе. Земля была главным богатством России того времени, и профессии агронома и специалиста по лесному хозяйству в одночасье стали одними из самых востребованных.
Железнов деятельно участвовал в многочисленных комитетах и комиссиях по подготовке реформ и стал отцом-основателем первого в России агрономического вуза — Петровской земледельческой и лесной академии, а когда она по высочайшему указу в 1861 году открылась, он стал первым ее ректором.
Возглавлял академию он восемь лет, потом вернулся с семьей в Петербург, где жил на два дома — в столице и в своем имении, где и был похоронен в 1877 году.
Железнов не стал в науке звездой первой величины, как тот же Шлейден, но в деле организации науки его заслуги несомненно мирового масштаба. Вся научная школа сельского хозяйства на одной шестой суши земного шара выросла из школы агрономии ботаника Николая Железнова.
Сергей Петухов