Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Натуральный мех давно уже стал символом. Его смыслы меняются, но статус остается. В некоторых петербургских семьях еще живы воспоминания о дореволюционных бабушках-прабабушках, которые полагали, что рыжую лису носят только женщины легкого поведения. Во времена нэпа, когда в моду вошли всякие шанхайские барсы, дамы "из бывших" донашивали свои шубки из потертых шиншилл. А в советское время жены военных щеголяли в меховых пальто из блестящего меха морского котика. Те, кто победнее, но с претензиями, носили котика фальшивого — из цигейки. Были еще горжетки из чернобурок и куниц — с когтистыми лапками и острыми мордочками со стеклянными глазками. Горжетки надевались поверх пальто — в глубоком детстве я жалела и боялась этих мертвых зверюшек. Пределом же мечтаний была каракулевая шуба — знак благополучия: "Мама, нам сказали, на карнавал надо прийти в национальном костюме. — Ося, ты слышал? Сонечка хочет надеть в школу мою каракулевую шубу!"
Сегодня редкая дама не скрывает в своем шкафу какую-нибудь норку. А вчера я видела в метро девушку в собольем манто. Не думаю, что она оставила свой "бентли" на перехватывающей парковке, чтобы не толкаться в пробках по пути на работу.