Итоги состоявшейся встречи «нормандской четверки» в Берлине и саммита ЕС в Брюсселе заставили обозревателя газеты «Коммерсантъ» Максима Юсина задуматься о судьбе антироссийских санкций. И подтолкнули к неожиданным выводам.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
В течение всего года судьба европейских санкций, введенных против Москвы, была одной из ключевых тем обсуждения в ЕС, когда речь заходила о внешнеполитической повестке. Все больше стран, политиков, региональных парламентов ставили вопрос о необходимости если не снятия, то хотя бы ослабления ограничительных мер.
Аргументы при этом приводились весьма убедительные. Первый и главный: те, кто говорят, что санкции будут сняты только после полного выполнения минских соглашений по урегулированию в Донбассе, сознательно или несознательно загоняют ситуацию в тупик. Потому что полное выполнение этих соглашений невозможно без желания обеих сторон – и Москвы, и Киева. А украинские политики не скрывают, что едва ли не основная их задача в области внешней политики – добиться сохранения (а еще лучше ужесточения) санкций против России. Так какой же им смысл продвигать минские соглашения, которые многие в Киеве и без того считают невыгодными и навязанными силой? Помогать врагу избавиться от санкций, спасать его экономику? Конечно, нет. Вот и получается, что Киев взял на вооружение единственно возможную в этой ситуации тактику – тихий саботаж. Не отвергать Минск в открытую, но максимально затягивать его реализацию.
Тактика эта очевидна для всех, в том числе для европейцев. Просто представители условного «антироссийского лагеря» — балтийские государства, Польша, Швеция, Великобритания — вслух об этом не говорят. А их оппоненты, настроенные на постепенное восстановление отношений с Москвой — Италия, Венгрия, Словакия, Греция, Кипр, Испания, в какой-то степени Франция — с некоторых пор молчать перестали. И стараются донести эту простую, в общем-то, логику до своих партнеров по ЕС.
Решение о санкциях в Евросоюзе принимается раз в полгода. В первом полугодии их продлили, но со скрипом. Премьер-министр Италии Маттео Ренци настоял на том, чтобы санкции впредь не принимались автоматически, без обсуждения, чтобы политике союзников в отношении Москвы была посвящена специальная дискуссия.
И вот на саммите в Брюсселе эта дискуссия состоялась. Но пошла она вовсе не в том ключе, на который надеялись противники санкций. Все карты смешала сирийская война и, в особенности, ситуация в Алеппо. Об Украине и о Донбассе все забыли, что было абсолютно нелогично – ведь санкции принимались именно из-за Украины, стало быть, и их судьба должна быть поставлена в зависимость от ситуации там, а никак не в Сирии.
И, тем не менее, из-за Алеппо на саммите ЕС говорили вовсе не о смягчении санкций, а, напротив, об угрозе их ужесточения. И лоббистам Москвы во главе с Маттео Ренци вместо обещанного наступления пришлось вести тяжелые оборонительные бои. И здесь надо отдать должное главе итальянского правительства – он сумел противостоять давлению канцлера Германии Ангелы Меркель, президента Франции Франсуа Олланда, председателя Европейского совета Дональда Туска – главного оппонента Москвы в высшем руководстве ЕС. Маттео Ренци добился того, чтобы в итоговом документе, который должен приниматься консенсусом, возможность введения новых санкций даже не упоминалась.
Что из этого следует? Во-первых, то, что итальянцам, в первую очередь им, надо сказать спасибо – grazie. Во-вторых, стоит признать, что тактика Москвы на поиск привилегированных партнеров среди государств ЕС, на углубленную работу именно с ними, а не с людьми типа Дональда Туска, приносит плоды. В-третьих, надо, по-видимому, избавиться от надежд, что санкции до конца года будут смягчены – почти наверняка их продлят в неизменном виде еще на шесть месяцев. При нынешнем настрое большинства европейских руководителей иной вариант едва ли возможен.
И, наконец, в-четвертых, отныне судьба санкций, введенных из-за Украины, будет зависеть не только и не столько от Украины и от Донбасса, а от обстановки в Сирии. И это, как ни парадоксально, дает шанс переломить ситуацию через полгода, когда в ЕС вновь будут обсуждать политику в отношении России. Ведь к тому времени обстановка вокруг Алеппо должна проясниться – не вечно же его будут осаждать и штурмовать. Либо правительственная армия с помощью российской авиации возьмет восточные кварталы, либо для всех, в том числе для Москвы, станет ясно: эта цель недостижима. А значит, надо договариваться, идти на компромисс, заключать перемирие.
В любом случае, трудно себе представить, что через полгода международная обстановка будет столь же напряженной, взрывоопасной, как сейчас. В США пройдут выборы, спадет эмоциональный накал, связанный с избирательной кампанией. Во Франции Франсуа Олланда, вполне возможно, сменит правый президент — Ален Жюппе или Никола Саркози, — в большей степени настроенный на диалог с Москвой. Ангела Меркель втянется в свою предвыборную гонку, и у нее останется меньше времени для усилий на международной арене, для сохранения единого европейского фронта в противостоянии с Москвой.
Но все эти благоприятные предпосылки могут сработать только при одном условии – если за предстоящие полгода Россия еще глубже не увязнет в сирийском конфликте. Если не взвалит на себя обязанность выигрывать за Башара Асада и за иранских аятолл чужую, суннитско-шиитскую войну. Тогда придется штурмовать не только Алеппо, но и десятки других населенных пунктов. И бесконечно выслушивать от тех же европейцев обвинения в военных преступлениях. А в отношении тех, кого считают военными преступниками, санкций не смягчают.