 |
О сенате у большинства граждан имеются довольно скудные сведения. Что-то такое в стихах относительно коня Калигулы, которого вроде бы этот глава исполнительной власти ввел в высшую законодательную, нечто смутное — "известный сенатор-реакционер" и почему-то "Сенатская площадь".
А ведь несложный анализ личных листков по учету кадров позволяет существенно расширить наши представления о людях нелегкого, но почетного труда, беззаветно служащих отечеству в сером здании бывшего Госстроя на Малой Дмитровке.
Прежде всего, член Совета федерации является мужчиной (162 сенатора сильного пола против 6 прекрасного). Удивляться нечему: палата все же верхняя. Причем мужчиной вполне зрелым: ему, как правило, за 40, а большинству лет 55-60, то есть он много жил и много страдал, что и требуется для достижения государственной мудрости.
Страдал он потому, что жил нелегко. Профессию выбирал себе не какую-нибудь, а настоящую мужскую — генеральный директор, инженер или, на худой конец, банкир. Впрочем, будущий член был не чужд и более экзотических занятий: слесарь, плотник, младший научный сотрудник, пионервожатый, ассистент кафедры урологии, швейцар. Куда б его Отчизна ни послала, он туда и шел. В конце концов, урологи и плотники везде нужны, а генеральные директоры — тем более.
Еще он много учился, постигая экономические, философские, технические, военные, геолого-минералогические, политические и другие науки, вносил во все эти отрасли человеческого знания много нового и получал за это степень доктора или хотя бы кандидата.
Соответственно наука оценивала вклад будущего члена совета в нее и увенчивала его своими лаврами: назначала профессором, но чаще сразу академиком какой-нибудь подходящей к склонностям, цвету волос или манере говорить — благо выбор теперь есть — академии: инженерной, минеральных ресурсов, творчества или, на худой конец, народной.
Не стоило бы говорить, что среди этих лучших из лучших, соли, совести и гордости земли русской полно заслуженных и почетных — заслуженных экономистов и строителей, почетных работников ЖКХ и отличников электрификации СССР... Мы бы и не говорили, если б не одно почти сверхъестественное явление: почетный работник органов госбезопасности среди этой элиты только один! Что это значит? Как объяснить? Ведь это выходит, что либо чекисты не лучшие из лучших, либо в Совет федерации не тех назначают. Правда, утешает, что обычных, непочетных работников госбезопасности уже шесть. А сколько внештатных, статистика, разумеется, умалчивает.
Итак, портрет в целом сложился. Можно было бы еще долго описывать его прозой, но, к счастью, как обычно бывает, действительность предвосхищена художниками. Поэт Игорь Иртеньев когда-то давно, когда и Совета федерации еще не было, написал такие стихи:
На стене висит картина,
Холст, обрамленный в багет,
Нарисован там мужчина
Сорока примерно лет.
У него густые брови
И холеные усы,
Он отменного здоровья
И невиданной красы.
На груди его медали
В честь бесчисленных побед...
Да, друзья, вы угадали,
Это мой висит портрет.
Есть ощущение, что чего-то в этой поэтической ориентировке не хватает. Да, читатель, вы тоже угадали: секретарь райкома, горкома, обкома КПСС, ВЛКСМ — нужное подчеркнуть. И подчеркнуть нужно все, потому что оно все нужное. Не может зрелый мужчина в нашей стране представлять собой нечто достойное народного и государственного доверия, если не прошел он суровую школу комсомольского и партийного комитета, не научился работать с людьми (или хотя бы с людями), не постиг партийную дисциплину и партийное мышление с ударением на нужном слоге. Раньше еще требовалось южнорусское "г", теперь предпочтителен северо-западный питерский выговор: "шинэль" и "чьто".
Вот теперь действительно все. Член Совета федерации готов. Мы его слепили, как поется, из того, чем были, а чем были, то, конечно, полюбили. Власть — наша, народная, плоть от плоти. Совет нам, федерация, да любовь. Горько.
АЛЕКСАНДР КАБАКОВ