В России впервые за всю историю здравоохранения составлен рейтинг врачей-терапевтов. Теперь перед тем как отправиться в поликлинику, можно будет заглянуть в рейтинг и подобрать себе топового специалиста. В списке 500 врачей, они отобраны из более чем 37 тыс. терапевтов из разных регионов страны. Москва, кстати, в этом рейтинге далеко не первая — больше всего высококлассных специалистов в Краснодарском крае, Кемеровской и Ростовской областях. Насколько нужны такие рейтинги, как это поможет пациентам и будет ли это способствовать улучшению качества медицинского обслуживания? Врач-терапевт, кандидат медицинских наук, доцент Антон Родионов ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Марата Кашина.
Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ
— Прежде всего, как вы считаете, может ли этот рейтинг в принципе быть объективным?
— Я хочу сказать, что я про этот рейтинг узнал из средств массовой информации, поэтому, возможно, я тоже не обладаю всей полнотой информации. Насколько я понимаю, этот рейтинг предусматривал оценку не столько собственно качества медицинской помощи как таковой, сколько некие интегральные показатели, то есть показатели статистические, такие как смертность, заболеваемость, количество охвата диспансеризации, количество вызовов скорой помощи и так далее. Я боюсь, что для оценки конкретного врача эти показатели не очень подходят. Потому что заболеваемость и смертность — это показатели, которые созданы для популяционной оценки. То есть мы можем, скажем, оценить смертность или заболеваемость в каком-то конкретном регионе. Есть в статистике такой показатель, который называется «статистическая мощность». Если, например, мы хотим оценить влияние какого-то препарата на смертность, то мы берем группу, скажем, по 10 тыс. человек, причем одинаковых абсолютно, мы их случайно делим и наблюдаем за ними на протяжении пяти-шести, иногда 10 лет. Таким образом можно статистически оценить влияние на смертность. Если у врача на участке 2,5-3 тыс. пациентов, и мы наблюдаем за ними всего лишь один год, то достоверных различий мы не получим.
— Антон Владимирович, а если бы вам предложили составить такой рейтинг, то вы бы как его делали, на основе каких данных, чтобы он действительно был объективным?
— В зарубежных странах многих, в США, насколько я знаю, публикуются результаты работы основных клиник, скажем, кардиохирургических клиник. То есть пациент, который собирается сделать, скажем, аортокоронарное шунтирование, действительно может открыть доступные источники и посмотреть, какова частота осложнений в той или иной клинике.
Если говорить о врачах-терапевтах, о реальной клинической практике, то единственное, что действительно позволяет оценить качество врача, это те назначения, которые он делает. То, насколько назначения этого конкретного врача соответствуют международным рекомендациям. То есть это фактически такая вот экспертная оценка работы непосредственно врача не пациентом, потому что пациент может оценить только качество медицинского обслуживания пациента, качество медицинской помощи, собственно качество назначений оценить не может.
Не статистические показатели, такие как смертность, заболеваемость, а именно то, насколько конкретный врач следует протоколам, следует клиническим рекомендациям международных медицинских ассоциаций.
— Антон Владимирович, ну коли такой рейтинг существует, давайте оценим его практическую пользу. Мне лично кажется, что этот рейтинг, скорее, нужен тем врачам, которые в нем оказались, чем пациентам, потому что для них это такая путевка в жизнь, их теперь возьмут в хорошие клиники, наверное, коммерческие, у них повысится зарплата. Вы как думаете?
— Вы знаете, я думаю, что нет. Потому что примерно представляю себе, как происходит отбор врача. Я бы, скажем, если бы мне предстояло приглашать в клинику на работу, хотя я не организатор здравоохранения, я не начальник, но, тем не менее, если бы мне пришлось отбирать себе докторов, коллег, то я бы не стал ориентироваться на эти показатели. Знаете, банально если, скажем, не повезло врачу, и у него на участке, допустим, на 10 тяжелых, патологических, терминальных больных больше чем у коллеги, это значит, у него будет и смертность выше за этот год, значит, будет больше количество вызовов скорой помощи и так далее.
Я не думаю, что рейтинг имеет какое-то большое практическое значение непосредственно для трудоустройства, для решения вопроса о том, насколько этот врач хороший. Более того, понимаете, на эти длинные показатели популяционные невозможно повлиять за один год. В прошлом году у нас партия правительства поставила задачу снизить сердечнососудистую смертность. За год это снизить невозможно, потому что то если я, например, сегодня начал лечить пациента, которому 35-40 лет, то эффективность моего лечения будет понятна через 30-40 лет. То есть сегодня то количество инфарктов и инсультов, которое у меня на участке, — это результат того, что творилось на нем 10-15 лет назад.
— И тогда уже то, что вы окажетесь в рейтинге, будет уже совершенно бессмысленно.
— Конечно.
— Антон Владимирович, мне кажется, что к хорошим специалистам сейчас и так выстраиваются большие очереди, потому что работает сарафанное радио. Этот рейтинг не приведет к тому, что в него будут заглядывать, будут ехать к специалисту, который в этом рейтинге есть, его рейтинг будет расти и дальше таким эффектом снежного кома, а другие врачи не будут востребованы?
— Знаете, я подозреваю, честно говоря, что об этом рейтинге забудут буквально на следующий день. То есть его сделали, о нем отчитались, его продемонстрировали всем. Я не думаю, что он будет иметь какое-то очень большое практическое значение, в том числе для пациентов.