Российский путешественник вернулся на родину после трех лет в плену в Сирии. Из заложников блогера Константина Журавлева освободила ФСБ. Он был похищен боевиками, воюющими против правительственных сил Башара Асада, в октябре 2013-го. Журавлева похитили, когда он автостопом направлялся из Турции в Сахару через территорию Сирии. Детали операции по освобождению Константина Журавлева не разглашаются, но есть несколько предположений. Бывший руководитель подразделения по борьбе с терроризмом, полковник ФСБ Владимир Луценко обсудил тему с ведущим «Коммерсантъ FM» Маратом Кашиным.
Фото: Abdalrhman Ismail, Reuters
— Я говорю о нескольких предположениях, наверняка у вас есть свое, главное. Поделитесь с нами, как вы думаете, как его освободили?
— Договорились, наверное. Там ведь его захватила как раз эта умеренная очень вооруженная проамериканская оппозиция, которая орудует в этих местах. И я так полагаю, что его, скорее всего, поменяли на другого захваченного.
— То есть это была внутрисирийская сделка — он попал к правительственным войскам, и потом нам его уже отдали?
— Да. Это же человек, захваченный с поля боя.
— То есть вы думаете, что до выплаты каких-то денежных средств дело, конечно, не дошло?
— Опыт борьбы с терроризмом показывает, что в этой ситуации существуют определенные правила.
Никаких выплат, никаких уступок государства террористам в принципе не делают. И не потому, что государства такие жестокие, им не жалко этих захваченных людей, а потому, что опыт показал, что любая уступка подталкивает террористов к следующим массовым шагам. И просто попытка спасти жизни последующих людей заставляет государства очень строго придерживаться правил и не идти на денежные выплаты, на разные уступки. Но обмен пленными вполне возможен.
— То есть когда мы узнали о пленении Константина Журавлева, были серьезные основания опасаться за его жизнь и здоровье?
— Извините, пожалуйста, эта же оппозиция перед всем миром отрезает головы мальчишкам. Как раз эти умеренные и очень вооруженные оппозиционеры, которые подпитываются Соединенными Штатами, и свирепствуют. Они захватывают в плен несовершеннолетних девочек, они там уже пролили море крови.
— Как вы думаете, стоит ли всерьез относиться к сообщениям о том, что сначала в Константине Журавлеве видели шпиона и пытались выведать у него какие-то тайны? Или все-таки изначально этот человек был средством наживы для тех, кто его захватил: можно было либо обменять, либо использовать, как вы говорите, во время показательных казней, не дай бог, конечно?
— Я, скорее всего, соглашусь, что у террористов или у этих умеренных оппозиционеров, опять же, большое удивление вызвало появление здесь этого странного человека. Представьте: идут бои, идет резня, льется кровь, и вдруг человек решает попутешествовать, походить. Конечно, ему было очень сложно объяснить этим людям, каким ветром его туда занесло. И он подвергал себя очень большой опасности. Видимо, какой-то странный у него взгляд на эти вещи.
— Это человек-экстремал. Ведь прыгают с парашютом с высоты 2 тыс. м.
— Экстремал — это когда именно без парашюта. Он без парашюта и прыгнул.
— Скажите, если государство не идет на сделки с террористами, можно ли родственникам похищенного разрешить заплатить выкуп, если у них есть такая возможность и других способов освободить человека уже не существует?
— Не надо путать. Государство не идет на уступки террористам в политическом плане. Террористы используют в политических целях жизни мирных граждан, мирных женщин, детей и стариков. Но никто же не говорит, что не надо принимать меры по вызволению человека из беды. Конечно, и родственники, и знакомые, и, может, какие-то окольные средства — безусловно, надо применять все. Вступить в переговоры обязательно надо, но, пойдя на уступки, удачная террористическая акция тиражируется лучше, кровавый опыт последних лет это показывает. И чтобы не тиражировать новые, государство проявляет жесткость. Это делает и Израиль, это делают Соединенные Штаты. Ну, и мы-то уж опыт в этом имеем такой, дай бог каждому.
— Скажите, попасть на территорию Сирии сейчас таким путешественникам сложно? Он попал через Сахару — там, наверное, нет ни пограничников, ни границ, одни пески?
— На территорию Сирии попали уже тысячи разных безумных людей, которые воюют, поэтому, видимо, там нет особых сложностей. Там нет сплошной границы, нет военных, которых нельзя было бы преодолеть, сунув несколько сот долларов в карманы человеку, стоящему на границе. Поэтому там куча контрабандистов. Поэтому тут удивляться нечему. Тут удивляет другое — что он сам туда пошел.