Министрам Великобритании запретили носить Apple Watch из-за российских хакеров. Об этом пишет газета The Telegraph. По данным издания, власти страны опасаются кибератак со стороны специалистов из России. Гаджеты могут быть использованы для прослушки во время заседаний правительства. Как заявил газете источник, «русские пытаются взломать все». Завотделом внешней политики газеты «Коммерсантъ» Елена Черненко обсудила тему с ведущим радио новостей Маратом Кашиным.
Фото: Reuters / Issei Kato
Фото: Коммерсантъ / Александр Чиженок / купить фото
— Очень много обвинений в адрес России из-за кибератак. Насколько, на ваш взгляд, эти обвинения оправданы?
— Не только российские, скорее, в целом восточноевропейские хакеры считаются наиболее талантливыми. Где-то на втором, наверное, месте — американцы и китайцы. Насколько это соответствует действительности, сложно сказать, но есть такой миф или такое соображение. Однако запрещать пользоваться какими-то гаджетами в такой ситуации — это проявление массовой истерии, нежели чем какие-то действительно серьезные соображения. Можно запретить пользоваться и микроволновкой, и стиральной машиной, если русские хакеры, можно сказать, везде, из каждого утюга вылезут. Но это, скорее, явление нынешнего геополитического противостояния с Западом, когда доходит до радикальных решений.
— Видимо, то же самое имела в виду и Мария Захарова, официальный представитель МИД России, когда шутила на тему, что не Apple Watch взламывают российские тайные агенты, а часы Вreguet. Вам было смешно, когда она это сказала?
— Действительно, доля правды в этом есть. Я считаю, что это проявление истерии, поскольку сейчас взломать можно все что угодно, фактически любой гаджет, даже, скажем, устройства, которые не подключены к интернету, все равно заразить вирусом, и это могут сделать и русские, и китайцы, и американцы. Как минимум со времен разоблачения Эдварда Сноудена, который показал, каким размахом обладают американские спецслужбы, как они могут шпионить буквально за всеми, включая и своих союзников, и делают это охотно, можно сказать, что никакой уверенности нет, что тебя не взломают либо свои, либо чужие. И исключать какие-то гаджеты нет смысла, поскольку нельзя же тогда исключить все, уйти в лес и жить там в надежде, что русские туда не доберутся. В этой ситуации Мария Захарова права.
— То есть опасения британцев не беспочвенны. Что еще нужно снять с себя министру, чиновнику или депутату, который заходит в зал заседания? У него уже отбирают мобильный телефон, с него снимают часы. Что еще должен он оставить у порога, чтобы не попасть на прослушку к тем же российским хакерам?
— Если у него есть хоть какие-то электронные девайсы, то, естественно, все они так или иначе уязвимы. Поэтому если речь идет о том, чтобы совсем исключить любую вероятность взлома, то нужно оставить за дверьми все, что возможно. Тот же Сноуден, например, рассказывал о том, что американцы могут взломать ваш телефон, даже если он отключен, и он советовал вынимать из него аккумулятор или вообще положить телефон в морозилку.
Если вы хотите полностью обезопасить себя, то лучше вообще не пользоваться электронными устройствами во время каких-то переговоров, которые должны остаться совершенно секретными.
— А в морозилку для чего?
— Он объяснял, что таким образом минимизируется возможность пользоваться дистанционными программами управления вашим устройством, если оно, например, выключено, чтобы не включили там микрофон, не включили камеру и так далее.
— Так, а видеокамеру на планшете надо заклеивать лейкопластырем?
— Я должна, к своему стыду, признать, что я так сделала — меня охватила эта всеобщая паранойя, хотя я сейчас понимаю, что, наверное, это было лишним, тут уж не убережешься. Но я заклеила, например, скотчем видеокамеру на своем ноутбуке.
— Поэтому удобнее иметь компьютер обычный, у которого нет встроенной камеры, а камеру, если она есть, можно в сторону отвернуть, и все, ты в безопасности в принципе.
— Да, но, как я говорю, совершенно обезопасить себя невозможно. И можно поддаться на какое-то время этой паранойе, этой истерии, а потом все равно признать, что в нынешних условиях никаких гарантий это не даст.
— Елена, например, вашему мобильному телефону вы доверяете? Ведь вы человек, подкованный в этом вопросе, наверняка вы понимаете, что вас могут прослушивать, но, может быть, расслабиться и смириться с этим? Что тут поделаешь? Или нужно покупать очень простой мобильный телефон, какие были раньше? Nokia 3310 — наверное, в него сложнее внедрить какие-то прослушивающие технологии?
— Сложнее, естественно. Чем проще ваш девайс, тем сложнее его в нынешних условиях взломать. Но если есть у вас опасения, что вас прослушивают, то это могут сделать и по стационарному телефону, и по какому-то совершенно древнему телефону. Либо расслабиться, либо просто не говорить тех вещей, за которые вы опасаетесь.
— Интересно, производители смартфонов могут на волне этой истерии использовать ее в коммерческих целях и, предположим, выбросить на рынок новый гаджет, в котором очень мало этих современных заморочек, и объявить максимально безопасным от прослушек, будет ли он пользоваться спросом на рынке?
— Сейчас производители идут скорее другим путем. Они говорят о том, что те или иные программы невозможно взломать или очень трудно взломать, или проявляют очень принципиальную позицию, как было, например, в той же компании Apple, когда спецслужбы просили ее раскодировать телефон одного из террористов с тем, чтобы добраться до содержащейся в этом телефоне информации, но компания Apple отказалась это сделать. Правда, было понятно, что все равно взломают, и был найден хакер, который смог сломать защиту и раскодировать этот телефон, но компания таким образом позиционирует себя как безопасную — якобы они не сотрудничают со спецслужбами и так далее. Здесь можно выбирать по-разному. Например, наши спецслужбы несколько лет назад закупили старые добрые печатные машинки — это вот их способ. Тогда все над ними смеялись, сегодня уже не смеются.
— Мне кажется, мы с вами сейчас разговариваем, а нас кто-то подслушивает. У вас есть такое ощущение, Елена?
— Может быть, но если мы в прямом эфире, то таких людей много.