В Пскове и Пушкинских Горах завершился традиционный IX Всероссийский пушкинский театральный фестиваль. Одноименный театральный центр подобрал послеюбилейные остатки поставленных по произведениям Пушкина спектаклей.
Когда в начале 90-х фестиваль только задумывался, до пушкинского юбилея было далеко. Вдохновленные приближением суперкруглой даты режиссеры вовсю ставили немногочисленные пьесы Пушкина и инсценировали его прозу, актеры охотно готовили чтецкие программы. Было из чего выбрать: шли спектакли Анатолия Васильева, Эймунтаса Някрошюса, Деклана Доннеллана, Олега Ефремова, Юрия Любимова. Инициатор фестиваля и худрук питерского Пушкинского театрального центра Владимир Рецептер вдохновенно говорил об открывшейся "пушкинской перспективе русского театра". Тогда же на фестивале было решено усадить за один стол театральных критиков и ученых пушкинистов. Первые стояли на том, что театр должен фантазировать и интерпретировать, вторые — изучать и понимать. Петр Фоменко в то время заметил, что между филологами и режиссерами лежит "очаровательная бездна". За это определение все с радостью ухватились, а с тех пор каждый февраль старательно измеряют ее ширину, убеждают друг друга, что бездна с каждым годом все уже, вот-вот можно будет перекинуть мостик и встретиться над пропастью.
На самом деле ничего подобного. Просто за годы фестиваля люди театра и ученые мужи притерлись друг к другу, прошлые непримиримые битвы выродились в добродушные домашние пикировки. Но тут, на беду, кончились спектакли: фестиваль благополучно пережил госюбилей и теперь вынужден доскребать буквально по сусекам. "Борисом Годуновым" режиссеров сейчас уже не соблазнить, последние из имеющихся приличных российских "Маленьких трагедий" (спектакль поставлен в Пензе Ольгой Субботиной три года назад) показали на нынешнем фестивале. Приглашение экзотического Юго-Осетинского театра со спектаклем по "Пиру во время чумы" — мера экстраординарная, ею нельзя пользоваться каждый год. Псковский драмтеатр под руководством Вадима Радуна, может быть, готов ставить Пушкина и ежегодно, но местные поэтические действа (новейшая версия "Полтавы" здесь зовется "Россия! Встань и возвышайся!" — есть еще вопросы про спектакль?), пожалуй, единственный род театрального зрелища, в немом испуге перед которым искренне объединяются литературоведческие и театроведческие умы.Остались моноспектакли разного рода. Первый род — просветительский, научный. В этом роде Владимир Рецептер перед большим залом драмтеатра рассказал про свою версию композиции пушкинской "Русалки", а почтенный пушкинист Валентин Непомнящий прочитал "Домик в Коломне". Второй род — игровой, искрометный. Хороший петербургский актер Сергей Барковский под руководством режиссера Андрея Андреева показал "Историю села Горюхина". Сначала играл сдержанно, с почтением к тексту, но потом бес все-таки актера попутал, и пошел господин Барковский вразнос. Текст оказался разодран буквально в клочья, на каждую фразу нашлось по прыжку да по ужимке. Так обычно разыгрывают никудышные комедии, забалтывая текст и расцвечивая его формальными трюками без разбора.
Другой петербуржец, Юрий Томошевский, не корчил рож, а просто читал стихи. Сначала Пушкина, потом дальше, в Серебряный век — и так до Бродского. Некоторые стихи, правда, выглядели у него тоже как эстрадные номера, однако даже они несли в себе ироничную деликатность и изящный питерский артистизм. Важнее всего было другое: некое ощущение единой перспективы русской поэтической истории, в которой солнце русской поэзии запросто уживается и не затмевает, например, Сашу Черного. Само название программы господина Томошевского, "Пушкин и другие", должно было бы подсказать организаторам фестиваля выход. Либо имя Пушкина на афише хотя бы временно перестанет быть пропуском в программу и псковский фестиваль станет фестивалем имени Пушкина (например, фестивалем русской поэтической драмы), либо десятилетнее дело ждет полная маргинализация. Даже если пушкинисты и театроведы окончательно сроднятся.
Впрочем, есть еще международные резервы. Каждый год кто-нибудь из зарубежных ученых делает на фестивале доклад. В нынешнем году дошла очередь до Японии. Как следовало из пространного сообщения профессора Кена Мурая, сообщить русским друзьям ему было практически нечего: на японской сцене инсценировалась когда-то только "Капитанская дочка" и больше ничего. Но теперь, пообещал профессор, после того как он вернется домой из Пскова, "Пуськина" там непременно начнут ставить с новой силой.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ