В августе этого года после российско-турецкого примирения, зафиксированного саммитом в Петербурге, президент России Владимир Путин и президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган разморозили реализацию проекта газопровода «Турецкий поток», который был заморожен в декабре 2015 года из-за конфликта, возникшего после уничтожения российского военного самолета турецкими ВВС. В сентябре «Газпром» получил от Анкары разрешения на строительство морского участка газопровода «Турецкий поток», а также на прокладку отмененного газопровода South Stream, маршрут которого частично совпадает с «Турецким потоком». Эксперты говорят, что и для Анкары, и для Москвы «Турецкий поток» — это геополитический проект, но будет ли он в итоге реализован — большой вопрос.
Владимир Путин и Реджеп Эрдоган сдвинули проект «Турецкого потока» с мертвой точки на встрече в Петербурге
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Как ранее писал “Ъ”, «Турецкий поток» — это проект газопровода через Черное море до европейской части Турции и далее к границе с Грецией. Длина морской части должна составить около 910 км, сухопутной части по турецкой территории — 180 км. Первую ветку газопровода из России в Турцию по дну Черного моря мощностью 15,75 млрд кубометров планировалось ввести в конце 2016 года, через два года после подписания меморандума о взаимопонимании между «Газпромом» и турецкой государственной компанией Botas. Проект был фактически заморожен на протяжении семи месяцев из-за конфликта стран, возникшего после уничтожения истребителями ВВС Турции российского бомбардировщика Су-24М на сирийско-турецкой границе (инцидент произошел 24 ноября 2015 года).
В начале августа Турция заявила, что намерена ускорить реализацию строительства газопровода «Турецкий поток», и уже в середине сентября 2016 года «Газпром» сумел добиться ряда разрешений от Турции. В частности, компания получила от Анкары уже однажды согласованные разрешения на строительство одной части трубы и проектные изыскания для другой части, как ранее писал “Ъ”.
По данным “Ъ”, выданные разрешения касаются прокладки отмененного газопровода South Stream в исключительной экономической зоне Турции (большая часть «Турецкого потока» должна быть уложена по маршруту South Stream). Кроме того, турецкие власти вновь выдали «Газпрому» разрешения на изыскания в экономической зоне и территориальных водах Турции для участка «Турецкого потока», для которого придется разрабатывать новый маршрут по дну Черного моря (от точки, в которой South Stream должен был поворачивать в сторону Болгарии).
Созревший поток
BG попросил аналитиков высказаться о том, какие последствия для России возможны из-за задержки проекта.
Год назад проект был слишком скороспелым, говорят эксперты. Он обсуждался в срочном порядке во время визита президента России в Турцию прежде всего как альтернатива очевидно не сложившейся уже тогда по политическим мотивам ветке «Южного потока». Но по собственно турецкому проекту оставалось много вопросов: сколько веток нужно тянуть по дну моря — одну, две или целых четыре? Кто будет конечным потребителем и в каких объемах — все-таки и Турция и южная Европа, ради которой планировался газовый хаб на границе, или, возможно, только Турция? Из-за этих неопределенностей трубы были доведены до черноморского берега, а дальше пошел непростой переговорный процесс, а потом и известные драматические события в российско-турецких отношениях.
Петр Пушкарев, шеф-аналитик ГК TeleTrade, полагает, что российская экономика оказалась среднесрочно в выигрыше из-за задержки проекта. «“Турецкий поток” созрел, настоялся, теперь и смета проекта станет более реальной, и в договоренностях останется лишь то, что явно выгодно сторонам, и будет востребовано конечным потребителем как в Турции, так и, очевидно, на Балканах. С учетом ясности, что “Северному потоку — 2” быть, транзит через Украину и Польшу станет неактуальным, а потребности южной части Европы в газе останутся неудовлетворенными. Поэтому, вероятно, южная Европа станет сговорчивее, будет менее зависима в решениях от давления извне и четче обозначит объем своего интереса. Все это позволит избежать ненужных затрат, а в конечном счете поспособствует лучшей экономической эффективности “Турецкого потока”», — высказывается господин Пушкарев.
Он отмечает, что после примирения и особенно после попытки переворота президент Турции, думается, осознал, насколько более крепкими и перспективными могут быть его дальнейшие отношения с Россией, и что Путин на деле оказался для него гораздо более надежным и важным партнером, нежели весьма условные друзья по НАТО из Европы и США, никак не обозначившие свою поддержку в критический для Эрдогана момент. «Это понимание, естественно, скажется и на будущем “Турецкого потока”, и на других совместных бизнес-проектах весьма положительным образом», — подчеркнул господин Пушкарев.
Эксперты подчеркивают, что «Турецкий поток», «Южный поток», «Северный поток — 2» — это попытка России обойти транзитную Украину, чтобы быть независимыми от ультиматумов украинских властей перекрыть газ, поступающий в Европу.
Такой урок Украина преподнесла зимой 2008–2009 годов, перекрыв европейский транзит, напоминает ведущий аналитик компании «Алгоритм Топливный интегратор» Виктор Костюков.
«Вопреки распространяемому на Западе мнению о том, что Россия использует газ в качестве оружия против самостийного государства, лишая его транзитных доходов около $2 млрд в год, мотивы совершенно другие. “Газпром” ищет надежные маршруты, свободные от прихоти украинских властей. Первые две обходные морские “нитки” суммарной мощностью 55 млрд куб. м в год Россия запустила в 2011–2012 годах. Параллельно разрабатывался проект под названием “Южный поток”, согласно которому, российский газ пойдет в страны Южной и Центральной Европы — в Болгарию, Сербию, Венгрию, Италию, по дну Черного моря от Анапы с выходом на болгарский берег. Однако под давлением внешних сил Болгария так и не выдала разрешения на строительство. В 2014 году Россия отказалась от продолжения проекта, а уже вложенные средства в инфраструктуру проекта предполагалось использовать, изменив направление в сторону турецкого берега с последующим строительством газового хаба для Южной Европы на границе Турции и Греции», — говорит он.
После сбитого турками российского бомбардировщика, неудачной попытки государственного переворота, обвинения Эрдоганом властей США и европейских политиков в пособничестве перевороту возобновление реализации проекта «Турецкого потока» как для Москвы, так и для Турции в нынешнем его виде — это геополитический проект. Но вот будет ли он реализован, большой вопрос.
«Во-первых, соперничество между Россией и Турцией за право первенствовать на Черном море имеет глубокие исторические корни, со времен Петра I и Екатерины II. В этом ряду и отторжение Крыма от Османской империи в 1783 году. До недавнего времени Турция поддерживала и спонсировала крымско-татарских сепаратистов. Сломать вековые традиции не так-то просто. В любой момент, а особенно если ЕС и США поменяют свою политику в отношении Стамбула с кнута на пряник, Эрдоган или его сменщик после повторного и удачного переворота легко откажется от проекта. Теперь уже вложенные в проект средства зависнут навсегда. На Черном море у России не осталось союзников», — рассуждает господин Костюков.
По его словам, зыбкость потеплений в отношениях с давним и постоянным геополитическим соперником, членом НАТО, в Кремле прекрасно осознают. «Закапывать, а вернее — топить в Черном море миллиарды долларов было бы неразумно. Потому, полагаю, и Кремль, подыгрывая Эрдогану, разыгрывает карту “Турецкого потока” в геополитическом аспекте. Допускаю, что одну “нитку”, а не четыре, как предполагалось в первоначальном проекте все-таки проложат. Ее мощность составит около 15 млрд куб. м в год и закроет лишь собственные растущие потребности Турции. А главным направлением в выборе обходного маршрута в нынешней геополитической ситуации остается “Северный поток — 2”», — высказывается господин Костюков.
Миллиардные игры
Как отмечает аналитическая служба брокерской компании GEB Invest, пример истории с санкциями и антисанкциями демонстрирует, что когда по возможности разумная экономика сталкивается с изменчивыми интересами политики, первая терпит убытки. Аналитики GEB Invest напоминают, что планы по газопроводу «Южный поток» стоимостью почти €24 млрд разрабатывались в 2007 году. После девальвации курса рубля, исходя из средней цены евро с начала этого года в 74,3 рубля и средней за 2007 год в 35,01 рубля, получаем €11,3 млрд — как раз ту стоимость проекта для четырех «ниток», что указал господин Миллер в своей оценке (у него была оценка в €11,4 млрд. — BG).
Прибавим к €11,4 млрд еще $1 млрд за выкуп «Газпромом», который он не был строго обязан делать, 50% акций морской части «Южного потока» у западных партнеров. И все это без учета того, что в сентябре 2014-го оценка себестоимости «Южного потока» подскочила до €23,5 млрд (€14 млрд за морской участок, €9,5 млрд — за сухопутную часть в Европе), вероятно, с учетом процентов по кредитам, полагают в GEB Invest. Средний курс евро за сентябрь 2014 года — 49,21 рубля, что в переводе к настоящему времени дает стоимость только морской части в €9,3 млрд из якобы общих €11,4 млрд.
Следует учитывать, что проект комплексный: потребуется 738 млрд рублей (оценка 2014 года, к 2017–2018 годам, скорее всего, приблизится уже к 1 трлн рублей) на расширение и модернизацию уже существующих газовых магистралей, а также строительство новых труб. Новые блоки АЭС, которых будет минимум два, а скорее четыре — с учетом добавочного потребления и резерва; стоимость четырех блоков обойдется в 700–800 млрд рублей.
Еще в январе-феврале 2015 года с «Турецким потоком» было все ясно и решено. Теперь «дорожную карту» и межправительственное соглашение ожидают не ранее конца 2016 года. А если бы работы только по трубам, без АЭС, были закончены за год (как с сентября 2001 по май 2002 года был сооружен морской участок «Голубого потока»), это принесло бы России одномоментный рост ВВП на 1,5% (от 80–81 трлн рублей). Первая и пока единственная «нитка» «Турецкого потока» с пропускными 17,75 млрд будет готова к концу 2019 года — после азербайджанского TANAP.
Что же такое дополнительные 738 млрд рублей плюс 250–300 млрд рублей или, например, «лишние» пару лет поставок газа по расчетной мощности 17,75 млрд. куб. м (при экспортной цене для Турции в 2015 году в $260 за 1 тыс. куб. м и маржинальности в 13%), задаются вопросом аналитики GEB Invest. Сейчас дефицит бюджета равен 1,52 трлн рублей, что составляет 2,9% ВВП, причем тратить на него будут только резервы — евробонды получились дорогой и крайней мерой. Еще 1% ВВП бюджет потеряет к концу года, а в 2017 году — 3,2% ВВП.
На 1 сентября Резервный фонд составил 2,09 трлн рублей, из них еще 1,83 трлн рублей планируется потратить до конца года. За месяц из него ушло на финансирование бюджетного разрыва 390 млрд рублей. При бесплодности попыток ЦБ заставить рубль девальвироваться через ставку, очевидно, что движения с нефтью друг друга компенсируют. Так что минимум по 400 млрд рублей уйдет на каждый из оставшихся четырех месяцев этого года — примерно те же 1,8 трлн рублей и получается. Это еще минимальные оценки — под годовое закрытие всегда возникают неучтенные сотни миллиардов.
Во время этих страстей с бюджетом НДПИ на газ составляет ноль рублей: Минфин предпочитает «кормиться» нефтью, и лишь со следующего года повысить пошлины на природный газ, с которых будет получено 179 млрд рублей.