В ГМИИ имени Пушкина открылась ни на что особое не претендующая, но милая выставка "'Представь мне щеголя...' Мода и костюм России в гравюре XVIII века".
"Вы на выставку или на показ?" — спросили меня при входе. Главным событием в тот день в Пушкинском был показ новой коллекции Versace (см. вчерашний номер Ъ). На центральной лестнице расставляли корзины с цветами, а музей был заполнен длинноногими девушками в мини-юбках, с неподдельным интересом разглядывавшими музейные экспонаты.
Иные добрались даже до 31-го зала, где несколько смущенная совпадением директор ГМИИ Ирина Антонова открывала выставку старинных модных картинок. В один и тот же день под крышей одного музея моду представляли как величайшее достижение человеческого гения и как смешную, даже постыдную человеческую слабость.
В лубках XVIII века полно уморительно изложенных историй о медведе, нарядившимся в парик, о порочных женах на каблуках в аршин, щеголях и волокитах, из-за своих нелепых костюмов все время попадающих в неприятные ситуации. Вот гулящая девка отвергает кавалера, "знать немного ты учен, высоко тупеи вздрочон, апустить его пониже, будешь к моим услугам поближе".
Пока русские осваивали европейский костюм, европейцы активно изучали русские экзотические наряды. Примерно половину экспонатов выставки составила графика работавших в России западных художников — немца Дальштейна, француза Лепренса, англичанина Аткинсона. Иностранцы чувствовали себя первооткрывателями неведомых обычаев и типов и прилежно и тщательно, как для энциклопедии, зарисовывали сценки дикой русской жизни. Один Жан Батист Лепренс сумел за несколько лет награвировать несколько серий, среди которых "Костюмы женщин Московии", "Стрельцы", "Одежды священников России". Эта этнографическая мода вскоре распространилась и на русских художников. Выставку завершают работы Емельяна Корнеева на рубеже XVIII и XIX веков, по заданию Александра I объехавшего и обрисовавшего пол-империи — сибирских купцов, калмыцкие юрты, черкесские пляски. Характерно, что сам художник на своих рисунках выглядит уже как совершенный европеец-денди.
Впрочем, в те времена европейская мода уже насаждалась как цивилизация. "Господа иностранцы изволят заниматься табаком, потому макроту выгоняют, оттого и здравы бывают",— говорят гравированные листовки о пользе курения. Или пособие для начинающих по прикреплению мушек и выбору цвета костюма: "серонемецкий — вертопрашество".
Кроме народных лубков, на выставке присутствуют и официальные портреты царских особ, гравированные с живописных оригиналов. В том числе и Екатерины II, придумавшей для себя особую "русскую" моду — ее голову украшает кокошник. Рядом — прообразы нынешних журналов мод, толстенные талмуды в кожаных переплетах. Одним из первых фэшн-издателей был известный просветитель Николай Новиков, выпустивший в 1779 году "Библиотеку для дамского туалета". Его издание просуществовало всего год, потом он занялся более серьезными материями.
Итог выставки — в XVIII веке моде следовали, но не очень ее жаловали. Русские стихотворцы бичевали в величественных сатирах жалких петиметров, как называли тогда модников, напяливших на себя иноземное платье. Строка про щеголя, ставшая названием выставки, взята именно из такой сатиры Антиоха Кантемира. Мода напрямую связывалась с нравами, вернее, чаще всего с их падением. Любопытно, но это отношение во многом сохранилось и по сей день. Недаром народная любовь к Versace все больше выражается хоть не в лубках, но в анекдотах.