В Москве открылась большая выставка членов знаменитого общества "Бубновый валет". Последняя ретроспектива "бубновалетцев" происходила в 1927 году. С тех пор из эпатажников и скандалистов "валеты" в общественном мнении превратились в респектабельных "тузов" русского искусства.
Инициатива организации выставки к 90-летию создания "Бубнового валета" (которое отмечалось в прошлом году) принадлежит Ярославскому художественному музею. Не обращаясь к столичным собраниям, художественные музеи Центральной России (Вологды, Костромы, Иванова, Кирова, Ростова, Переславля-Залесского, Рыбинска, Рязани, Твери и Ярославля) объединили свои усилия и экспонаты в рамках программы межмузейного обмена "Дружеское послание". Получившаяся выставка, включающая более 70 работ из государственных собраний и более 30 — из частных коллекций, в прошлом году объехала почти все перечисленные города. В Москве ее разделили на две части: музейные вещи показываются в Московском центре искусств на Неглинной, частные раритеты — в галерее "Элизиум".
Сегодня имена Кончаловского, Машкова, Куприна, Лентулова, Фалька, не говоря уже о Ларионове, Гончаровой, Малевиче и Кандинском, тоже в разное время ходивших в "валетах", знает любой, как говорили в старину, просвещенный обыватель. Само название "Бубновый валет" в целом ассоциируется с аппетитной, мясистой, яркой, размашистой, оптимистичной и благополучной живописью, воспевающей простые и сугубо материальные радости жизни: обнаженные телеса натурщиц, горы фруктов, охапки цветов и нарядные пейзажи. Одним словом, сегодня уже непонятно, чем так шокировали современников эти гедонистические картинки.
Можно предположить, что оставшийся в истории искусства скандально-эпатажный след был связан прежде всего с грамотным пиаром, а уж потом — с собственно художественными открытиями. Ведь в те времена "Бубновый валет" звучал почти как уголовная кликуха, что-то забубенное, вроде каталы, кидалы или фраера: арестанты носили на своих робах знак бубен. То есть в некотором смысле это был литературный проект. Вот назвались бы ребята какими-нибудь "Братьями Пикассо" или "Детьми Сезанна", или теми же кубофутуристами — и все, навсегда приклеили бы себе ярлык подражателей западных колумбов модернистской живописи. А так исследователи до сих пор ломают голову, куда бы их приписать — даже эта выставка имеет вопросительный подзаголовок "Путь на запад? Путь к себе?".
Впрочем, проблему национального своеобразия в рамках интернационального стиля выставка не решает и в общем не ставит — для этого потребовалось бы, как минимум, выписывать из-за границ работы иностранных участников "Бубнового валета" — французов Дерена, Вламинка, Синьяка, Глеза, "таможенника" Руссо, немецких коллег Кандинского, самого Кандинского эпохи экспрессионизма добавить, да и досупрематический Малевич, одно время даже исполнявший роль председателя общества, не помешал бы. Но наши региональные музеи таких бешеных страховок не потянули бы по определению, а большие музеи ничем подобным не озаботились.
Получилась совсем другая, местная история о том, как распространяются в широких художественных кругах модные веяния, о том, как долго можно раскручивать удачный брэнд: кто только не выставлялся под "бубновой" маркой. Петр Кончаловский даже вписал в почетные члены общества своего родственника Василия Сурикова. Общество было устроено по бюрократическому принципу, который впоследствии восторжествует в советских художественных организациях. Помимо членов-учредителей, казначеев, председателей, действительных членов, в структуре "Бубнового валета" были и члены-соревнователи, работы которых принимались только после согласования на "худсоветах". Отсюда и немереное число художников, в чьей биографии значится эпизод с "Бубновым валетом". Тут настоящее раздолье для музейных, отыскивающих и вытаскивающих на свет божий неизвестные или забытые имена. Несколько таких есть и на выставке: Такке, Плигин, Пожарский и др.
Удивительно, что работы художников второго, третьего и даже четвертого рядов почти не уступают по качеству произведениям главных фигурантов. Но со временем ряды подражателей "валетов" расширились до такой степени, что их способ живописи просто стал нормой, самым расхожим мейнстримом. Что и позволяет наконец просвещенному обывателю по достоинству оценить первоисточники.
МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА
Улица Неглинная, 14 — до 17 марта; Крымский вал, 10 — до 28 февраля.