Если еще в 1999 году металлургические компании "Евразхолдинг", "Сибал", НЛМК, УГМК интересовали лишь коксующиеся угли как сырье для металлургического производства, то уже в 2000 году их стала интересовать и более длинная производственная цепочка уголь--электроэнергия--цены на металлы. Когда же в 2001 году партнеры "Сибала" "Русский алюминий" и СУАЛ взяли под контроль крупнейший негосударственный производитель электроэнергии "Иркутскэнерго", стало понятно, что интерес новых угольных магнатов к углю лежит скорее в области энергетического, чем сырьевого рынка.
Именно РАО "ЕЭС России" в 1998-2001 годах вызвало бум на угольном рынке. Со сменой команды Анатолия Дьякова в "ЕЭС России" на команду Анатолия Чубайса угольщики, с которыми постепенно начали осуществлять денежные расчеты, получили возможность что-то зарабатывать на поставках энергетических углей.
Однако уже в 2001 году, после прихода новых инвесторов в угольную отрасль и массовой приватизации угольных компаний Кузнецкого угольного бассейна, в отрасли внезапно появились новые тенденции, разрушающие стереотип "Чубайс — оппонент металлургов на угольном рынке". "Востсибуголь" и Читинская угольная компания, подконтрольные эмдээмовской Сибирской энергоугольной компании (СЭУК), сумели в конце 2001 года подписать с РАО "ЕЭС России" договор о поставках угля на электростанции в 2002 году. Причем впервые за много лет РАО обязалось покупать определенные объемы угля по фиксированным ценам, а "Группа МДМ" — соблюдать графики поставок и не назначать цены выше, чем может "держать" "ЕЭС России". Это показывает, что в 2002 году все, что интересует СЭУК в угольном бизнесе,— это устойчивое развитие производства и повышение его рентабельности за счет роста добычи.
Напротив, с традиционными партнерами "ЕЭС России" — "Красноярскуглем" Сергея Генералова и "Росуглесбытом" Филарета Гальчева — в 2002 году переговоры идут крайне сложно. "Красноярскуголь" тоже интересует общее повышение закупок у него угля федеральными электростанциями РАО, но он не намерен ограничивать себя в цене поставок. Как ни парадоксально, но с "Группой МДМ", неофициально включенной в список противников Чубайса, Чубайсу договориться было гораздо проще, чем с партнерами, с которыми в свое время "ЕЭС России" даже создало совместную трейдинговую компанию "Ростопэнерго". Между тем и в Кузбассе, и в ряде других регионов наблюдается та же картина: "союзники металлургов" начинают работать с региональными подразделениями РАО ЕЭС на коммерчески приемлемых условиях, тогда как "традиционные угольщики", средние и крупные угольные объединения, обнаруживают все большие противоречия с энергетиками.
Скорее всего, этот процесс усугубится в 2003-2004 годах, когда концепция реструктуризации РАО "ЕЭС России", с боем отбитая командой Чубайса у оппонентов в правительстве, будет реализовываться на практике. Дело в том, что нынешняя структура угольной отрасли основана на существовании крупных угольных объединений, таких как "Воркутауголь" или "Кузнецкуголь". Экономика такого объединения позволяет демпфировать колебания цен на уголь внутри компании, и этому механизму способствует существование единого покупателя — АО-энерго или РАО в лице федеральных электростанций. Но с выделением генерирующих компаний в составе РАО в отдельные производственные структуры со своим балансом наиболее удобным партнером генерирующей компании становится не крупное АО, а конкретная угольная шахта или разрез, производящие уголь определенной, приспособленной для конкретного энергоблока марки, цены и качества.
Реформа в электроэнергетике, скорее всего, уже в ближайшие год-два вызовет реструктуризацию и в угольной промышленности. Уже заявлены три принципиальные схемы, по которым новые игроки в ТЭКе будут строить свои взаимоотношения с угольными компаниями. Первая — модель единого энергетического производителя, на которую претендуют нефтяные компании. Так, глава "Роснефти" Сергей Богданчиков прямо заявляет, что покупка его компанией ряда угольных предприятий Дальнего Востока — первый шаг к созданию на базе "Роснефти" "российского аналога Enron". Вторая декларируется "Группой МДМ" — захват максимальной доли рынка в угольной промышленности независимо от территориального размещения предприятия и влияние на энергетический рынок в целом. Третья — старая концепция Анатолия Чубайса о создании энергоугольных объединений, реализованная (правда, пока не слишком удачно) на примере объединения в АО "ЛуТЭК" Лучегорского угольного разреза и Приморской ТЭЦ.
На этом фоне привычные заклинания главы администрации Кемеровской области Амана Тулеева о "необходимости соблюдения интересов угольщиков во всей отрасли" выглядят устаревшими. Очевидно, что власти традиционных угольных регионов стоит готовиться к новой угрозе. Ни одна из трех заявленных моделей не предусматривает интереса инвестора к региону вообще. Бизнес-единицей является в них конкретное добывающее предприятие, и неэффективные шахты и разрезы будут постепенно проигрывать конкурентную борьбу и закрываться. Пример "Ростовугля", который так и не смог снизить издержки для доведения цены добычи до приемлемого уровня и теперь собирается бастовать, требуя передать предприятие управделами администрации президента, показывает — социальные проблемы и даже шахтерские бунты вовсе не закончились.
ДМИТРИЙ БУТРИН
 |
|
