В Большом зале Петербургской филармонии прошел концерт при участии американского пианиста Мюррея Перайи — главной звезды текущего музыкального сезона. Знаменитый гастролер выступал в концерте первого филармонического оркестра под руководством Юрия Темирканова.
Мюррей Перайя (Murray Perahia) уже выступал в России, но еще в Ленинграде. В 1985 году он сыграл концерт в Малом зале филармонии — вечер музыки Шопена. Публики на него собралось мало, так что выступление легендарного музыканта осталось в памяти немногих меломанов. Говорят, пианист уехал раздосадованным. На организацию его нового приезда руководство филармонии потратило несколько лет, добившись, правда, лишь очень краткого выступления. Но зато на этот раз с публичным успехом все сложилось. Большой зал был продан за несколько дней до концерта, а градус накала страстей в ложах и на хорах соответствовал уровню концертов-сенсаций. Все это — несмотря на почти полное отсутствие рекламы и даже на то, что на филармонических афишах имя звезды появилось в неузнаваемой транскрипции — Марри.
Уроженец Нью-Йорка начал свою карьеру с победы на престижнейшем британском конкурсе в Лидсе и сразу вошел в тесный круг европейской музыкальной элиты. Несмотря на непрерывные интерконтинентальные гастроли, в его деятельности и сегодня сохраняется британский акцент. В Лондоне Перайя руководит аутентичным оркестром The Academy of St. Martin in the Fields, профессорствует в Royal College и Royal Academy of Music.
Чем чаще записывается и транслируется классическая музыка, тем острее конкуренция в стане интерпретаторов. Современный музыкант должен переиграть не только своих сверстников, но и уже умерших или переставших выступать. А начинающий артист, вместо того чтобы делать шаг за шагом, может моментально обрести всемирную известность. Возможно, поэтому в мастерстве самых ярких исполнителей сегодня ищут не просто блеск мастерства, но отклонение от некоей нормы, которое и получает статус художественного открытия. Сейчас лучшие пианисты либо экстремально технологичны и конструктивны в своей игре, либо, напротив, до экстравагантности чувствительны и экспрессивны. Те, кто жестко третирует рояль или нежно к нему прислушивается. Словом, те, кто нашел особый, невоспроизводимый, только под его пальцами оживающий прием игры, выстроив на его основе собственную систему звуковых образов. Искусство Мюррея Перайи с этой точки зрения квалифицировать очень трудно. Его игра технически феерична, но как бы лишена характерности. Кажется, что он присвоил саму норму, золотой стандарт пианизма. Возможно, поэтому Перайя позволяет себе полную безмятежность в выборе репертуара. Исполняет самые популярные, играные-переиграные вещи: Баха, венских классиков, Шумана и Шопена. В Петербурге он выступил с Первым концертом Бетховена.
Его соло оказалось сотканным из контрастных лоскутков-эпизодов. По-шопеновски грациозные фразы сменяли плотные, мускулистые пассажи. Рояль порой звучал почти как молоточковое фортепиано — с сухим, извлекаемым из самого дна инструмента звуком, с выровненным тембром всех регистров. Но зато вторая часть превратилась в упоительную "бесконечную мелодию", в финале звенело хрустальное шумановское скерцо. В таком смешении фортепианных стилей ощущается вседозволенность и искушенность аристократа. В бетховенском концерте все средства, от манерных тихих вздохов до грозных оркестровых аккордовых громов, оказались хороши для достижения цели. Классическая партитура приобрела авантюрную интригу и кинематографическую яркость.
Остальная программа концерта была как нельзя более нарядна и эффектна. Для этого концерта Юрий Темирканов выбрал вещи, которые не могут не нравиться: "Ergo" Гии Канчели (с цитатами из саундтрека к фильму "Паспорт"), Классическую симфонию Прокофьева и "Пинии Рима" Респиги. Довольно неуклюже проаккомпанировав Бетховена, в этих сочинениях его оркестр приосанился, собрался и даже как будто блеснул.
КИРА Ъ-ВЕРНИКОВА, Санкт-Петербург