"Искусство вовсе не должно стучаться в каждую дверь"

Фестиваль театр

В Сингапуре продолжается Международный фестиваль искусств (о его открытии см. "Ъ" от 18 августа). Одно из главных его событий — спектакль по мотивам шекспировского "Ричарда III", который поставил директор фестиваля и самый знаменитый сингапурский режиссер ОНГ КЕНГ СЕН. О современной сингапурской культуре, взаимоотношениях Европы и Азии и превращениях шекспировских сюжетов с ним поговорил РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.

— Что сегодня означает быть артистом или современным художником в Сингапуре?

— Для меня это всегда, а я работаю уже тридцать лет, означает одно и то же: быть идеалистом, задавать вопросы системе, обществу. И не следовать общепринятой политике.

— Сингапур сегодня — финансово-технологический гигант, но при этом, как мне кажется, ребенок в сфере современного искусства. Пришлось услышать наблюдение, что, поскольку здесь все очень хорошо организовано и очень практично устроено, у людей нет воображения — оно же вне правил...

— Да, наверное, в каком-то смысле еще ребенок. Есть очень интересные молодые современные художники поколения 30-летних, но многие из них живут за границей. В Сингапуре прекрасная система образования, и она так или иначе знакомит молодых людей с тем, что происходит в мире. Но в целом аудитория в мировые художественные процессы пока не достаточно вовлечена. Сингапур — небольшая страна, но при этом здесь все меряют количественно. Общество и правительство не очень интересуются теми, скажем, десятью тысячами человек, которые понимают современное искусство. Правительство не понимает, что искусство вовсе не должно стучаться в каждую дверь. Власть оперирует цифрами: на культуру выделяют немало средств, но расходуются они на мероприятия вроде парада на День независимости, массового шествия с участием армии, на которое выходит миллион человек и которое считается главным театральным представлением...

— Наверное, во многих странах про правительство говорят примерно то же самое. Но фестиваль, которым вы руководите, должен изменить эту ситуацию?

— Меня очень радует, что сейчас в зрительных залах в основном сингапурцы. Раньше искусством интересовались прежде всего экспаты. А сейчас они очень изменились и хотят только хорошо проводить время: рестораны, клубы, рок-концерты. Они сюда приезжают на два-три года просто хорошо пожить и потом едут куда-то еще. А сингапурцы теперь ходят на фестиваль. Моя задача как директора фестиваля — сфокусировать их внимание на искусстве, а не на легкодоступной культуре, на карнавалах, экзотике или народных промыслах. Научить их различать просто какой-то традиционный танец или современный спектакль, в котором этот танец использован, а не просто воспроизведен. Искусство всегда ручная работа, но не массовая, а индивидуальная. Еще очень важно помнить, что искусство нельзя рассматривать как помощника правительства в налаживании международных связей.

— Тем не менее ваши собственные театральные работы можно считать проявлением глобального сотрудничества — они отличаются соединением азиатских и европейских мотивов и эстетик. Конечно, то же самое говорят о многих режиссерах из азиатских стран. Но у вас же есть своя формула соединения азиатского и европейского театров?

— Я радикален по отношению к культурным битам, люблю соединять на сцене явления или индивидуальности, которые очень отличаются друг от друга. Например, оннагату (актера японского театра кабуки, исполняющего женские роли.— "Ъ") и клубного диджея, народный костюм и платья от-кутюр. Каждый из актеров — тонкий профессионал в своей сфере, но вместе они попадают в искусственно созданную сценическую среду. Люблю сталкивать очень разные вещи. Соединить, смонтировать, скрестить — это дает неожиданную новую перспективу восприятия. Виртуозность и глубину, которыми отличаются в глазах Запада восточные культуры, я стараюсь соединить с вариативностью и радикализмом западной культуры. И то, что происходит на сцене, не должно быть простой суммой разных традиций, или их сопоставлением, или — можно же и такое себе представить — вычитанием одной из другой. Нужно стремиться к чему-то качественному новому, то есть если происходит встреча двух традиций, должно получиться что-то третье, если трех — то что-то четвертое, неожиданное.

— Тут в вас наверняка говорит сингапурец: сама ваша страна есть соединение разных народов, представители которых создали по существу за полвека новую нацию.

— Посмотрите на мою семью. Будучи сингапурцем китайского происхождения, я говорю по-английски. А вот моя мать почти не говорит по-английски, и мне трудно объяснить ей свою философию жизни, свой подход к искусству. Мои бабушка и дедушка приехали из Китая в тогда еще британскую колонию. Так что дома я буддист, но при этом я учился в миссионерской школе и читаю Библию. Я познал азиатский театр через английский язык. Здесь есть поговорка: если ты изучаешь иностранный язык, он становится твоим колонизатором. Так что, можно сказать, что возвращение к азиатским культурам для меня деколонизация самого себя.

— В Сингапуре, наверное, многие деятели культуры могут сказать про себя примерно то же самое.

— Здесь, в Сингапуре, не было интересующейся искусством буржуазии, как, например, на Тайване, куда буржуазия бежала от коммунистов. Здесь еще полвека назад была только бедная земля, крестьяне, рыбаки, порт, и единственным видом искусства было рассказывание историй людям, которые разгружают корабли. То есть в Сингапуре никаких определенных культурных традиций не было, сюда все завезли. Так что это прекрасное место для того, чтобы соединять разрозненные осколки и заново выстраивать связи между различными культурами — китайской оперой, малайским теневым кукольным театром, танцами с Бали...

— Продолжу: японским театром кабуки... В вашем "Ричарде" участвуют японские актеры.

— Для меня очень важен кастинг, для воплощения своих фантазий нужно выбрать правильные элементы. Вообще, главная тема этого спектакля — ответственность писателя, так что это не очередная интерпретация шекспировской трагедии. Спектакль начинается с известной сцены в "Ричарде III", где Ричард кричит: "Полцарства за коня!" Но вообще, мой основной вопрос: почему писатели фальсифицируют историю, какими они руководствуются при этом мотивами? Я не даю никаких ответов, но пытаюсь исследовать проблему. Я против дидактизма, потому что в современном мире уже нет прямых связей между причинами и следствиями. Некоторые консервативные критики меня даже упрекают именно за то, что я не даю определенных решений.

— Это, наверное, следствие вашей привычки быть гражданином мира?

— Мне нравится быть то внутри, то вовне. Нравится жить на границах, не быть поглощенным какой-то одной системой.