Анапский бизнесмен Сергей Зиринов выступил в рамках прений на процессе в Ростове-на-Дону. Он заявил, что прокуроры не представили ни одного доказательства причастности подсудимых к тем преступлениям, за которые их судят.
«Насколько я могу судить, в основе доказывания вины должны лежать факты, а не предположения. Кроме того, должен быть мотив. В моем конкретном случае обвинение не предоставило никаких доказательств, которые бы указывали на мою вину, - отметил Зиринов. - Единственное, что мы здесь неоднократно слышали - это то, что я организовал банду и совершил все эти страшные преступления ради личного обогащения, ради корысти. В чем именно заключалась эта корысть, обвинение так и не смогло рассказать».
Он обратился к самому первому по хронологии эпизоду — убийству гендиректора санатория «Малая бухта» Садовничего с женой. По версии следствия, топ-менеджер отказался воровать для Зиринова деньги санатория, которые бизнесмен хотел вложить в создание своего аквапарка.
Зиринов напомнил, что аквапарк создавался в 1997 году. В это время он как раз принял дела убитого дяди, прежде всего это — компания «Валентина». Предприятие было бюджетообразующим для Анапы — в сети числилось 11 заведений общепита. Параллельно Зиринов развивал свои бизнесы, одним из них и стал аквапарк.
Его сметная стоимость оценивалась в 1999-2000 годах, во время активных работ, в сумму порядка 300 миллионов рублей.
«Деньги на строительство мы брали из оборота своих предприятий, - отметил подсудимый. - Уважаемые присяжные, скажите, пожалуйста, а мог ли человек, который на 1999 год имел возможность вкладывать в развитие бизнеса более 300 миллионов собственных средств, организовать банду и убивать людей ради 500 тысяч, ну там, миллиона, я не знаю? Именно о таких суммах идет речь в делах Садовничего и Набиева».
Зиринов добавил, что к 2000 году уже «крепко стоял на ногах». Палки в колеса — именно устранение конкурентов фигурирует в деле как основной мотив преступлений — никто не ставил.
«Но даже если бы и ставил — по версии следствия, у меня было очень много связей среди правоохранительных органов и властей. Зачем, имея такие связи, мне было убивать людей?» - задал следующий вопрос подсудимый.
Он подчеркнул, что во время судебного следствия гособвинение не представило конкретики по поводу людей, которые мешали Зиринову заниматься предпринимательской деятельностью. О врагах бизнесмена не говорили и свидетели.
Также гособвинение не предоставило каких-либо фактов, подтверждающих факт создания банды в 1999 году. Этот пункт обвинения Зиринов называет противоречивым изначально.
«Зачем было собирать банду в 1999-м, кормить, поить их, чтобы совершить преступление только в 2002-м?» - просьбу подумать об этом он адресует присяжным.
Подсудимый привел анализ моментов, которые обвинение называет доказательствами его вины: связь с криминальными кругами, близкое знакомство с другими фигурантами, закрытая группа телефонов, которые использовались во время преступлений.
«По поводу криминальных связей я даже не знаю, что сказать. Хоть от одного свидетеля мы слышали, что я бандит или дружил с бандитами? Разве были документы? Было единственное — потерпевший Нестеренко здесь, в суде, сказал, что он откуда-то знает, что у меня есть какие-то связи с неким криминальным авторитетом Дедом Хасаном. И добавил, что сам ничего не видел, в интернете читал или где-то слышал, - прокомментировал Зиринов. - Но когда слухи стали поводом для обвинения? Я знаю Деда Хасана ровно столько, сколько и вы все — из СМИ, не более того».
Ссылаясь на заявления свидетелей и допросы подсудимых, Зиринов опроверг версию гособвинения о дружбе между фигурантами дела. Показания Шолохова и Мирошникова он попросил оценивать критически из-за множества противоречий.
«Шолохов называл три даты нашего знакомства — 1999, 2000 и 2001. И тут же он сам на допросах говорил, что в 1999 был в бегах в Латвии. Как он мог со мной в этот год познакомиться?» - прозвучал новый вопрос.
Подробно Зиринов остановился на так называемой закрытой группе — это семь телефонных номеров, которыми, как полагает следствие, пользовались подельники во время убийств. Доказательством является справка ФСБ от 2014 года, где указывается, что все номера были одновременно куплены в Ставрополе, вставлены в телефоны Nokia и использованы во время покушения на Нестеренко.
Опровергая это, Зиринов сослался на биллинг. Исходя из данных оператора, номера продали не одновременно, а в три разных дня. Один из телефонов вообще никогда не покидал Ставрополь. Часть мобильных включилась в Анапе уже после покушения на Нестеренко, остальные фиксировались в других сотах во время преступления.
Но самым странным Зиринов назвал то, что фигурирующее в деле постановление на прослушку этих телефонов было подписано 18 февраля — за день до того, как сим-карты вообще были проданы.
«Откуда обвинение знало, кого слушать?» - спросил подсудимый, но судья остановил его, напомнив, что следственные действия суду присяжных перечислять нельзя.
Недоказанным подсудимый назвал и то, что у фигурантов дела было оружие — пистолет 6П9, автомат «Вал» и другие неустановленные единицы. Все они куплены «у неустановленных лиц, в неустановленных местах и в неустановленные сроки», но не позднее даты убийства Садовничего и Иванкиной, следует из материалов дела.
«А не много ли неустановленного в этом? Как можно обвинять в том, что не установлено?» - прокомментировал Зиринов.
Отдельно Зиринов рассказал о пистолете 6П9. Его, напомним, нашли во Франции, куда, считает гособвинение, Зиринов направил киллеров для расправы с потенциальным «заказчиком» его дяди.
«Обвинение хочет, чтобы вы поверили в то, что в 2002 году я выдал этот пистолет Шолохову, который его использовал для убийства. Потом я пистолет не выбросил. А хранил у себя, а затем снова передал Шолохову, чтобы тот убил Набиева. И после этого я 10 лет держал пистолет где-то у себя под подушкой, пока окончательно не сошел с ума и не надумал убить какого-то Рубена, которого даже не знаю, и отдал пистолет Шолохову и Мирошникову, чтобы они провезли его через несколько границ», - так формулирует подсудимый версию обвинения.
Доказательств всего этого, заявил Зиринов, на суде не представлено. Более того, использование пистолета противоречит выводам экспертиз, по итогам которой Садовничего/Иванкину и Набиева убили из разных видов оружия. Документальных доказательств того, что Шолохов и Мирошников вообще посещали Францию весной и осенью 2012 года, нет, добавил подсудимый.
Не менее экстравагантно, по его словам, выглядит и история с автоматом «ВАЛ», который фигурировал в покушении на Нестеренко.
«Как можно поверить в разумность событий, при которых я сначала запрещаю Шолохову утопить автомат и приказываю его спрятать в незнакомом месте, а именно в клинике, а через пять дней неожиданно передумываю, приезжаю с пафосом на двух машинах, забираю автомат и передаю его некоему Лусикяну за двадцать километров от Анапы? То есть фактически отдал автомат незнакомому человеку», - комментирует материалы дела Зиринов.
Он подчеркнул, что все эти передвижения опровергаются биллингом. Зиринов 27 февраля, в день предполагаемого второго визита в клинику, где был спрятан автомат, находился в своем офисе. Он много общался по телефону, выездов за соту система не зафиксировала. В Гай-Кодзор вечером этого дня Зиринов приезжал, но на короткую встречу и постоянно был на виду, что подтверждают свидетели и биллинг.
Эпизод с покушением на Нестеренко бизнесмен назвал «битвой экстрасенсов». В материалах дела указывается, что покушение на атамана Зиринов задумал летом 2013 года, за полгода до конфликта. Причем конфликт подсудимый считает вымышленным. Он напомнил изученные в суде материалы: когда казаки ломали забор земельного участка у Анапки, семейная империя Зириновых еще не купила участок под строительство парка развлечений. А конфликтный участок был взят другими бизнесменами в аренду под благоустройство, а не под строительство.
«Никаких конфликтов у нас с Нестеренко не было. И до 22 февраля 2013 года, когда он сам пригласил меня на встречу, я его вообще не знал», - сказал подсудимый.
Телефон Нестеренко действительно прослушивался, продолжил он, но не по инициативе бизнесмена. Постановление на прослушку выдал суд из-за того, что атаман и другие казаки попали в поле зрения полиции по подозрению в экстремизме. Причем ходатайство на прослушку, озвучил Зиринов имеющиеся в деле материалы, оформлял не Нехаенко (сотрудник полиции, который по версии следствия помогал Зиринову заметать следы).
Зиринов повторил свои выводы, что аудиозаписи телефонных переговоров Нестеренко ему подбросили.
«Мой компьютер осматривали несколько раз, проводили две экспертизы — 17 мая и 22 октября 2013 года. Ничего интересного для следствия на нем не находили, что подтверждают протоколы. И только 27 февраля 2014 года на дополнительной экспертизе были найдены эти аудиозаписи», - судья снова попросил присяжных не учитывать эти слова, а подсудимого — не порочить доказательства, полученные законным путем.
Выступление главного фигуранта громкого дела заняло два дня. Зиринов завершил его повторением основной своей мысли — гособвинение не представило доказательств вины подсудимых, а все, что звучало, «просто слова».
«В этом деле обвинение столько неправды вылило нас, что можно еще месяц ее разбирать. Обвинение говорит, что я не белый и не пушистый. Я это признаю. Я не идеал. Я такой, какой я есть. Но я никогда не был убийцей и не стану им», - завершил подсудимый.
Речь Сергея Зиринова стала завершающей в прениях. Далее стороны обменяются репликами — гособвинению для этого потребовался целый судебный день. После реплик подсудимые получат возможность выступить с последним словом.