Какое оно, Лазурное Побережье в свой высокий сезон? Рассказывает КСЕНИЯ НАУМОВА.
Фото: Архив пресс-службы
Фото: Архив пресс-службы
Фото: Архив пресс-службы
Фото: Архив пресс-службы
Фото: Архив пресс-службы
Фото: Архив пресс-службы
Фото: Архив пресс-службы
Фото: Архив пресс-службы
Фото: Архив пресс-службы
Фото: Getty Images
Фото: Архив пресс-службы
Фото: Архив пресс-службы
У меня в поездках всегда было три табу: не покупать керамику, не ужинать в Азии в итальянских ресторанах и не ездить на юг Франции в августе. Я бывала в Каннах в декабре и в Ницце в марте, на мысе Антиб в мае и в Сен-Поль-де-Вансе в сентябре, в Эзе в июне и в Монако в апреле — вроде как достаточно, вроде как плавали, знаем.
Но оказалось, что постичь истинную суть Лазурного Побережья можно только в высокий сезон. Это я понимаю, едва ступив на красную каннскую дорожку, на которую меня выбрасывает сразу из аэропорта.
Вечер первый
Вечер первой короткой вылазки на Лазурное Побережье — балет. «Вы уже бывали в Каннах?» — вежливо интересуется Каролин, водитель лимузина. О да. «А вы всегда приезжаете в Канны на балет?» Хм, это было бы изящно. Но нет, балетный вечер — счастливый подарок судьбы. Вечер памяти Майи Плисецкой, ожидаются выступления Дианы Вишнёвой и Орели Дюпон — двух современных легенд, русской и французской.
Обе потрясают воображение. Вишнёва — сложными, изломанными линиями танца и драматизмом без надрыва, Дюпон — легкостью и какой-то особой небрежностью движений, как на картинах импрессионистов.
В каннском Дворце фестивалей в сезон практически каждый вечер что-то происходит — то джазовый фестиваль, то смотр любительских фильмов при кураторстве Мишеля Гондри. Гордые селфи с самой знаменитой красной дорожки мира появляются каждый день пачками по самым разным поводам. Днем режим менее разнообразен, но не менее прекрасен — пляж, ресторан, шопинг, пляж.
Устав от толпы, можно вспомнить, что Канны — это не только Круазет и торговые улицы, но и два острова, Сент-Маргерит и Сент-Онора с Леринским аббатством. На оба каждый час отходит корабль, набитый туристами с корзинками для пикника. Все они как по волшебству растворяются в воздухе, едва ступив на остров.
На Сент-Онора обитают 30 монахов-цистерцианцев, принявших обет молчания, которые в свободное от молитвы время производят собственное вино и ликеры. Говорят, величайший источник страданий для старших монахов — когда более молодые послушники неправильно обрезают лозу или еще как-нибудь по неопытности вредят аббатским виноградникам: сказать-то об этом незадачливому виноградарю они не могут, обет. Так что терпят. Так вот укрощаются дух и гордыня человеческая — всего в морской миле от главной ярмарки тщеславия в Европе.
Вечер второй
Наутро из отеля, очаровательного Juana, упрятанного в тихом саду, выхожу с некоторой опаской. Сейчас, наверное, уткнусь в пробку из «ламборгини», а за шезлонг на пляже Belle Rives придется биться насмерть с какой-нибудь престарелой миллионершей.
Но все не так.
Фото: архив пресс-службы
Я всегда считала самой гармоничной толпой толпу в азиатских мегаполисах: там люди обладают удивительной способностью не сталкиваться и не касаться друг друга и маневрируют между высоких и бестолковых туристов и тележек с уличной едой с ловкостью аквариумных рыбок. Так вот: толпа отдыхающих в разгар сезона на Лазурке оказалась еще более тонко настроенной субстанцией: люди плавно движутся по тротуарам, умудряясь не разглядывать друг друга в упор — или разглядывать, но незаметно, благо в этом году в моде зеркальные очки, — не попадая на чужие селфи и не загораживая друг другу пейзаж. И исходящее от этих людей общее ощущение довольства собой и жизнью успокаивает не хуже валиума.
В августе здесь только те, кто знает эти места как свои пять пальцев. Парижане, которые просто приехали позагорать, потому что делают так последние 30 лет. Русские, давно стряхнувшие с себя образ экзотических нуворишей и заказывающие в любимых ресторанах без меню. Арабы, которые самолетом перевозят в Канны тюнингованные «феррари», чтобы в который раз выставить их в JW Marriott, по своему обыкновению по улицам в жару не ходят и появляются на публике только к ужину.
Пикантная деталь: на Лазурку я приезжаю всего через пару недель после трагедии на набережной Ниццы. Так что к отдыхающим, прогуливающимся по дез Англез и Круазет, присоединились вооруженные патрули и на улицах стали появляться военные джипы. В остальном ничего не изменилось.
Как-то так вышло, что я была в Париже 13 ноября и наблюдала, как столица постепенно и довольно мучительно оправлялась от шока. Ницца справилась со своим страхом быстрее. То ли сказалась южная жовиальность, то ли выработалась привычка к трагедии — все слишком хорошо понимают, что нам теперь с этим жить и отменить жизнь — значит дать желаемое людям, которые молятся на собственную ненависть.
А может, дело в том, что отдыхающие здесь постоянно сменяют друг друга, набегая на Лазурный Берег, как волны, и смывая из памяти дурные воспоминания и предчувствия. Счастливая судьба прибрежного порта — головы здесь всегда хорошо проветрены, и страх в них не застаивается.
Говорят, после теракта от поездок отказались туристы только из двух стран: американцы и китайцы, то есть те, кому указаниями свыше обычно разрешают или запрещают посещать ту или иную страну. Точнее, рекомендуют или не рекомендуют. Те, кто живет своим умом, просто приехали.
Вечер третий
С пляжа отеля Belle Rives в Жуан-ле-Пене видны мыс Антиб и яхта Романа Абрамовича. Олигарх, говорят, два дня назад был замечен на том самом балетном вечере, посвященном памяти Плисецкой.
Августовское расписание строго: ровно в 13:00 — обед, ровно в 18:30 — аперитив, ровно в 20:00 — ужин: иначе и не получается, здесь любой организм подчинится этому средиземноморскому ритму и начнет бунтовать, если в шесть пополудни не залить в него бокал шампанского и не закусить писсаладье.
Любимое место для аперитива у каждого свое, мы бросаем якорь на террасе отеля Martinez. Хитровыдуманные коктейли и апероль-спритц хорошо идут под ухающие ритмы, которые несутся из динамиков — хрупкая девушка-диджей ставит вполне серьезный саундтрек, никакого мяукающего лаунджа. Хит этого лета на Z Plage — meze oriental, восточные закуски вроде фалафеля, мутабаля, пирожков кеббе и хумуса, все с приставкой «био-», но исполнено не хуже, чем где-нибудь на Джемаа аль-Фна.
Ко второму действию публика перемещается на террасы ресторанов и сидит на них до глубокого вечера, не желая расходиться. Перед горячей закуской столы на террасе отеля Carlton обходит метрдотель: «Простите, что отвлекаю от разговора, просто хотел обратить ваше внимание на то, что сегодня очень красивый закат».
Закат пылает розовым и сиреневым: таких нежных и сочных красок нет, возможно, больше нигде в мире.
Вечер четвертый
Самое поразительное на Лазурном Побережье — фантастическая пестрота и разнообразие, как будто несколько параллельных миров сошлись в одном месте. Шезлонги за €40 в день и бесплатные городские пляжи, высоколобые музеи и этапажные уличные инсталляции, шумные дискотеки Жуан-ле-Пена и тихие улицы Антиба, лангустины в мишленовских ресторанах и сокка на рынке, отели со швейцарами в кафтанах и публичные парки, по которым голышом носятся дети, «феррари» и сегвеи — и все это на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
Когда от пляжных шляп начнет рябить в глазах, можно немного углубиться в Приморские Альпы и посвятить день искусству. Прекрасный сценарий — с утра отправиться в Сен-Поль-де-Ванс, легендарный город художников на холме, который вот уже лет 100 работает натурщиком для живописцев всех рангов и мастей. Марк Шагал, который жил в окрестностях, здесь же и похоронен, на кладбище над холмом, под простой плитой с полустершимся наброском ангела, ровно такого, каких он рисовал при жизни.
От Сен-Поля пять минут езды до одного из самых фэншуйных музеев Франции и одной из редких частных коллекций в стране — Фонда Маг. Авангардное здание Жозепа Льюиса Серта, друга Миро и автора здания его музея в Барселоне, вписано в кружевной сосновый лес и окружено инсталляциями и фонтанами. Здесь спокойно можно провести хоть целый день в размышлениях о жизни и искусстве — не забыть только об обеде.
А вечер — поскольку любой день в окрестностях Ниццы стремится к красивому завершению — провести на террасе ресторана Alain Llorca. Оттуда открывается совершенно открыточный вид на Сен-Поль-де-Ванс: день закольцевался. Вечерние цикады заглушают разговоры за соседними столами, смотреть интересно и на горизонт, и в тарелку, и на посетителей, и на самого шефа, который после сервиса непременно выходит к гостям; со многими он давно знаком лично. Огромный, как гора, Ален Лорка — гастрономический Перун этих мест: родился в Каннах, поработал во всех главных ресторанах от Сен-Тропе до Монако, много лет руководил легендарным Le Moulin de Mougins, а потом завел собственное хозяйство — отель с 12 виллами и ресторан имени себя. Кухня его освещена мишленовской звездой, но остается при этом настоящей прованской кухней, не менее художественной, чем Шагал с Матиссом: овощи крупными мазками, нут как холст для соуса. Ну и фуа-гра, пусть и не вполне сезонное, и не вполне региональное, потому что куда мы без фуа-гра.
Можно сколько угодно говорить, что буржуазия — это уходящая натура и мир катится в тартарары, но все-таки, вот правда, вид людей, которые не боятся в августе приезжать на Лазурное Побережье, действует не хуже успокоительного. Главное, не читать за завтраком газет. А после завтрака — снова курортный вальс: шезлонг — дыня с прошутто — душ — коктейль — ужин — разговоры. Так победим.