Гастроли балет
Фото: А.Батанов /Фотохроника ТАСС/ТАСС
Фото: Коммерсантъ / Елена Фетисова/Большой театр
В лондонском "Ковент-Гардене" вчера завершились двадцатидневные гастроли балета Большого театра. Гастроли "бриллиантовые" — впервые московская труппа танцевала на этой же сцене ровно 60 лет назад. Организаторы баснословных гастролей 1956 года и сегодня те же — 89-летняя Лилиан и 93-летний Виктор Хоххаузер. Рассказывает ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Именно в Лондоне 60 лет назад родился "Большой балет": имя, ставшее мировым брендом, запустили в обиход английские рецензенты. В 1956 году впервые в истории СССР советский театр выехал на столь масштабные гастроли — больше двух с половиной сотен участников во главе с великой Улановой. Привезли четыре полнометражных балета с монументальными декорациями: два классических в своих версиях — "Жизель" и "Лебединое озеро", два советских — "Ромео и Джульетту" Лавровского и "Бахчисарайский фонтан" Захарова. В те времена мощь Большого была настолько сокрушительна, что из оставшихся в Москве неудачников репетиторам театра Марине Семеновой и Анатолию Кузнецову удалось сколотить еще одно полноценное "Лебединое" с опальной Майей Плисецкой в роли Одетты-Одиллии и потчевать им высоких правительственных гостей.
Лондон оказался идеальным местом для прорыва советского хореографического искусства. Именно здесь по сей день формируются (и рушатся) мировые репутации компаний. Серьезных балетных обозревателей в Лондоне больше, чем в любом городе мира. О каждом гастрольном спектакле чуть ли не ежедневно пишут все ведущие газеты и интернет-издания королевства и не раз анализируют и сравнивают разные составы исполнителей. К критикам здесь прислушиваются, так что выставленные ими спектаклям оценочные звезды, как звезды Мишлена, действительно путеводны.
Всякое бывало за прошедшие 60 лет (см. справку), но перед "бриллиантовым" визитом Большого рецензенты были настроены довольно дружелюбно. В отличие от гастролей трехлетней давности: тогда анонсировали не столько программу гастролей, сколько криминальные разборки внутри Большого, жертвой которых пал полуослепший худрук балета Сергей Филин, а также внезапную смену гендиректора. На сей раз в Лондон привезли пять полнометражных балетов, преимущественно классику.
Худрук балета Большого Махар Вазиев, вступивший в должность в марте этого года, к уже утвержденной программе гастролей отношения не имел, но составы исполнителей формировал лично. Впервые за долгие годы статусная прима Светлана Захарова не фигурировала в качестве "лица Большого". По собственной воле: у нее в это время обнаружились творческие планы в другой части света, так что в Лондоне Захарова станцевала лишь два "Лебединых озера" ближе к концу гастролей. Но свято место пусто не бывает. "Лиц" у Большого оказалось сразу два: Екатерина Крысанова, станцевавшая во всех балетах программы, сразив Лондон своими перевоплощениями, и Ольга Смирнова, петербурженка по рождению и воспитанию, которой Махар Вазиев доверил открывать гастроли в "Дон Кихоте".
"Дон Кихот". Выбор был неочевиден: роль дочери трактирщика Китри требует открытого буйного темперамента и явных лидерских качеств, а Ольга Смирнова, интроверт по природе и главная аристократка московской труппы, отличается ярко выраженным лирическим дарованием. Но риск худрука оправдался. Чистейшая академическая техника и врожденное изящество балерины пленили даже тех, кому в ней не хватило азарта и огня. Энтузиасты же приняли непривычную Китри с восторгом, а старейшина британской критики Климент Крисп, очевидец гастролей 1956 года, и вовсе вознес балерину до небес, сравнив ее танец с улановским. Молодого партнера Ольги Смирновой — мужественного, рослого, прыгучего и предупредительного Дениса Родькина — мигом признали открытием гастролей. Рецензенты осыпали похвалами и многочисленных второстепенных персонажей, восторгались слаженностью и темпераментом кордебалета, "энергетикой" характерных танцев (в технике которых иностранцы, как правило, не разбираются). Даже спорные сценографию и костюмы "Дон Кихота" лондонцы приняли с энтузиазмом — недавно освеженная редакция Алексея Фадеечева встретила полное одобрение. Единственная накладка произошла с дебютанткой, артисткой кордебалета Маргаритой Шрайнер, неожиданно для многих выдвинутой Вазиевым на главную роль Китри. Девушка выступила неудачно, зато ее Базиль — Артем Овчаренко — заслужил бурное одобрение: элегантный премьер, забыв о самоутверждении, трогательно опекал свою неопытную даму. Оценочные "звезды" сложились кучно: одинокая "трешка" от Evening Standard перекрылась влиятельной "пятеркой" Financial Times, но доминировали увесистые "четверки". Стоит пояснить, что едкие британские критики обычно не скупятся на "двойки" и даже "единицы".
"Лебединое озеро". Такое же расположение "звезд" (правда, "тройку" поставила влиятельная The Times, а "пятерку" — тот же восторженный Климент Крисп из Financial Times) сложилось и на "Лебедином озере". Вдоль и поперек знакомую, ранее нещадно руганную постановку Григоровича на сей раз приняли почти ласково. Критики, не язвя, пересказывали концепцию, согласно которой все происходящее на озере на самом деле отражение душевного мира принца, и лишь некоторые вскользь упоминали, что без программки этого не поймешь. Скудость и мрачность декораций и костюмов, сделанных в "суровом стиле" 1960-х, отмечали походя. Восторги снова вызвала труппа как цельное явление: воспевали оркестр, волшебно-прекрасный кордебалет "лебедей", благородных и мужественных принцев всех составов, демонических злых гениев, интернационал невест — всех перечисляли поименно. Наконец-то разглядели Вячеслава Лопатина в роли Шута — самого виртуозного и недооцененного танцовщика Большого. Ольга Смирнова, станцевавшая первое "Лебединое", спровоцировала поэтический слог рецензий: воспели "величественные линии ее скорбящей Одетты, музыкальность, изящество и драматическую наполненность", которые "проникают в самое сердце".
"Пламя Парижа". Этот гибрид, созданный Ратманским на основе спектакля Василия Вайнонена 1930-х, три года назад упрекали в режиссерской и драматургической "хаотичности" действия. На сей раз "Пламя Парижа" принимали как должное, выставив спектаклю пять и четыре звезды. Легкие претензии проскакивали мимоходом, как неизбежное следствие реанимации старого советского спектакля. Хореограф Ратманский, освободивший балет от "политизированного антиквариата" и позволивший "лучшим танцовщикам планеты" продемонстрировать "свои таланты" (хотя в "Пламени Парижа" танцевальные таланты выявляет именно старая хореография Вайнонена), за три прошедших года превратился в непререкаемого мирового специалиста по классическому наследию. И снова рецензенты отмечали поразительное единство труппы, эмоциональное и стилистическое: "Не только удивительные исполнители главных партий поразили нас, но и вся труппа в целом: все продемонстрировали поистине огненный темперамент". Критики упоенно описывали "фантастическую Жанну" Екатерины Крысановой, которая "танцевала насколько же мощно и страстно, насколько и очаровательно", ее партнера Игоря Цвирко с "масштабным и захватывающим" танцем и неподражаемый кордебалет. Второй состав — Мария Александрова с Владиславом Лантратовым — получил свою порцию восторженных комплиментов.
"Корсар". Завершал гастроли "Корсар" — по убеждению обозревателя "Ъ", лучший по качеству постановки классический балет Большого и лучший "Корсар" в мире. Тщательно отреставрированный Юрием Бурлакой и реконструированный Алексеем Ратманским с безошибочным чувством стиля, он был знаком лондонцам по гастролям 2007 года. Тогда на маленькой сцене "Колизея" многолюдному спектаклю было тесно, его масштабное великолепие подавило лондонцев, критики жаловались, что в "Корсаре" "столько потрясающих ингредиентов, что на этом пиру можно заработать несварение желудка". Теперь претензии были те же — к китчевому либретто и чрезмерному изобилию прекрасных танцев. Музейный образчик эклектики девятнадцатого века англичане двадцать первого всерьез сочли "мелодрамой, рассчитанной на дешевый эффект". Трехзвездных оценок балет нахватал больше других — целых пять. Что поделать, лондонцы жаждут потрясения чувств, балет они смотрят сердцем, а не только глазами.
"Укрощение строптивой". А ведь главной опасностью гастролей считалась лондонская премьера "Укрощения строптивой" — худрук Балета Монте-Карло Жан-Кристоф Майо поставил этот эксклюзив на винегрет из музыки Шостаковича. Тут надо отметить, что все 60 гастрольных лет именно по новым спектаклям лондонцы оценивали жизнеспособность Большого, его включенность в современный контекст, его вкус и чутье. Часто, выигрывая на "классической" территории, московская труппа терпела поражение на полях "современности". Во второй половине 2000-х балеты худрука Ратманского кардинально изменили ситуацию — хореографа в Лондоне обожали. Однако на сей раз ситуация выглядела рискованной. Во-первых, к балетам по пьесам Шекспира в Лондоне относятся особенно ревностно. Во-вторых, хореографа-француза британцы не особо жалуют: так, недавние гастроли труппы Майо прошли здесь отнюдь не триумфально.
Но его "Укрощение строптивой" заставило англичан капитулировать. Критики были на редкость единодушны: ровный ряд "четверок" от самых суровых изданий и самых строгих ревнителей Шекспира. Зрительский восторг зашкаливал: по длительности оваций и количеству вызовов за занавес "Укрощение" превзошло классические балеты. Рецензенты отдавали должное Майо, называя его постановку, "возможно, лучшей интерпретацией "Укрощения строптивой", по крайней мере в балете". Нахваливали концепцию, смаковали режиссерские находки, в деталях пересказывали мизансцены, находили, что "хореографический стиль Майо являет собой электризующий, динамичный и зачастую очень остроумный сплав классики и современности". И, конечно, воспевали исполнителей — почти всех. А для главных героев Екатерины Крысановой и Владислава Лантратова пробил поистине звездный час — превосходные эпитеты в их адрес легко цитировать страницами, желающие могут найти их хоть в оригинале, хоть на сайте Большого театра. Однако важнее личного успеха хореографа и артистов то, что "Большой балет" победил не на своем поле. Не в привычной классике, не в виртуозно атлетичной хореографии с эффектными прыжками и изощренными вращениями, не в любимой всеми хореографии Ратманского, где он традиционно силен, а в стильном современном балете с минимумом танцевальных трюков, с тонкой остроумной пантомимой, с детализированной актерской игрой. В балете, который англичане сравнили с "красивой француженкой, танцующей рок-н-ролл: она изящно дает себе волю, оставаясь все такой же элегантной". После этой победы "Большой балет" с его огромным штатом солистов, которые в иных театрах могли бы быть звездами, с молодыми и разноплановыми балеринами и премьерами, с восхитительным живым кордебалетом и разносторонним репертуаром перестал быть советской или российской экзотикой — он стал первым среди равных.
Не навсегда, разумеется. Лондонский "бриллиантовый" юбилей лишь очередной этап. В предстоящие сезоны худрук Махар Вазиев и руководитель спецпроектов театра Ирина Черномурова явят миру новые лица и новый репертуар. Продюсеры Хоххаузеры в 2017 году привезут в Лондон Мариинский театр и уйдут на заслуженный отдых. Как будет выглядеть балет Большого на следующих лондонских гастролях, неизвестно. Но то, что они состоятся и вызовут ажиотаж, можно предсказать со стопроцентной уверенностью.