Супницы и поварешки, интерьеры парижских кафе работы импрессионистов и даже спаржа в формалине — и все для того, чтобы рассказать о ключевом понятии французской культуры: la bouffe. О кулинарном театре и его актерах рассказывает выставка в парижском музее д`Орсэ. Специально для Ъ из Парижа — корреспондент "Домового" АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Чем дальше, тем больше хороших ресторанов в Европе открывается в музеях. В иные рестораны без предварительной записи в иной день и не попасть. Музей д`Орсэ, где тоже неплохая кухня, решил обнажить истоки кулинарного бума. Для этого ему потребовались социологи для каталога, классики импрессионизма и немного формалина для самой пищи. На выставке "К столу! XIX век" рассказывается о самой общественной из всех интимных страстей — культе еды.
Хотя выставка сосредоточена на XIX веке, когда европейская привычка есть красиво обрела как раз нынешние формы, истоки ее лежат в веке предшествующем — XVIII. Именно от королевских пиров переняла буржуазия привычку обедать в окружении скатертей и разного рода бокалов, порой под музыку и непременно в специально оформленных помещениях. Уже в 1720 году в Париже насчитывалось 380 кафе! А двести лет назад нормой стали не общие столы, но персональные столики (спасибо Просвещению: каждый получил право на уединение), а посетителям начали даже подавать счета на специальной бумажке. Появились первые хроникеры ресторанной жизни. Да и нынешний распорядок приема пищи не так стар, как кажется иным поборникам здоровья,— он сложился как раз в то благословенное столетие вместе с "русской" манерой перемены блюд."По-французски" означало подавать все сразу — одним супы, а другим уже десерт, а "по-русски" все общинно ели одно и то же, поджидая отстающих. Из разряда деликатесов в число повседневных гарниров перешли картошка, рис и макароны, а кофе с молоком, джем и круассаны определили меню французских завтраков вплоть до сегодняшних дней. А уж этот щенячий восторг перед новоизобретенными консервами! Старинная банка сардин оказывается в д`Орсэ не менее ценной, чем иной импрессионистический шедевр. Новыми веяниями кулинарии увлекались все: Эдуард Мане запечатлел недавно еще деликатесную "Спаржу", как раз перекочевавшую с аристократических столов в меню буржуазии. Рядом с картиной — подлинная спаржа из 1889 года, дошедшая до наших дней в формалине. А вот рожденная далеким прошлым привычка украшать вход в харчевню завлекательными афишами скончалась, судя по всему, в XX веке — Тулуз-Лотрек был едва ли не последним из мэтров, отдавших дань этому площадному в буквальном смысле слова жанру.
Насколько это специфически французский культ еды, ее эстетизация? Итальянцы до сих пор утверждают, что своей славой французская кулинария во многом обязана поварам двора Екатерины Медичи, прибывшим на берега Сены из Тосканы. Но именно французам удалось обрамить принятие пищи тщательно разработанным ритуалом, превратив его в настоящий гастрономический театр, где закулисьем служит кухня, а сценой — собственно стол.
Пиршество плоти неотделимо от пиршества глаза. На королевской севрской мануфактуре выпускали сервизы один другого эффектнее, а придворные художники соревновались в убранстве столовых: кто сделает золотистее? Кто пышнее? Но выход на историческую арену среднего класса породил необходимость в доступной по цене продукции. Чем и занялась фирма Christofle, один из главных героев выставки, выполнявшая уникальные заказы княжеских фамилий и одновременно формировавшая вкус мелкого буржуа.
Нынешний кулинарный театр развертывается в стенах бывшего отеля при вокзале д`Орсэ. В этих залах с тяжеловесной позолоченной лепниной воссозданы интерьеры некоторых знаменитых парижских кафе позапрошлого века, таких как литературное Cafe Riche на углу Итальянского бульвара (1894), излюбленное место Бодлера и Мопассана, братьев Гонкуров и Флобера. Элементы его убранства работы Альбера Баллю Музей декоративных искусств хранит сегодня как национальное достояние. Не забыты в д`Орсэ и другие участники "кафейного мифа", прославившего Париж как столицу лучших в мире куртизанок и самых живых интеллектуальных споров: Cafe Anglais, таверна Pousset, не говоря уже о Maxim`е.
Впрочем, то обстоятельство, что кафе были в высшей степени статусными заведениями, а их оформлением занимались именитые архитекторы своего времени, такие как Эдуард Нирманс, отодвинуло на второй план артистические кафе Монмартра. Правда, если и было что хорошего (помимо цен) в монмартрских кабачках, так это отсутствие разработанного этикета, что и затрудняло его описание. Не случайно дух монмартрской свободы так и не обрел своего Пруста, зато мир ресторанов, залитый огнями свечей и сверкающим серебром столовых приборов, намертво запечатлен поэтикой "В поисках утраченного времени". Какой-нибудь ужин оказывается той же ярмаркой тщеславия, тем же балом амбиций, но проистекающим в пространстве не от вальса до мазурки, а от аперитива до десерта.
Подробности на www.musee-orsay.fr. Выставка открыта до 3 марта 2002 года.