Корреспондент "КоммерсантъBoscoSport" АЛЕКСАНДР ЗИЛЬБЕРТ выяснил, чем живет исторический центр олимпийской столицы.
Фото: Сергей Киврин, Андрей Голованов\BOSCO
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев
Рио-де-Жанейро — хрустальная мечта детства всех тех советских детей, которые не брезговали текстами Ильфа и Петрова. И довольно касаться ее своими лапами! Перестанем уныло описывать неустроенность спортивных объектов! Хватит с нас всех этих ужасов с кражами, выстрелами и прочими фавелами. В конце концов, должно же тут быть что-то хорошее? Есть же в конце концов достопримечательности какие-то, исторический центр города, который заботливо освободили от расположения там чего-либо олимпийского...
Конечно, на прогулку следовало было выйти в белых штанах. И, естественно, в форме сборной России, чтобы все понимали, с кем имеют. Но о белых штанах Bosco не позаботилось. Зато позаботилось обо мне, выдав белые шорты. В штанах-то, даже белых, не шибко комфортно в +34.
Спортивная ли нация бразильцы? Ответ — да. Город исполосован велодорожками. На пляжах 100 метров не пройти, чтобы не узреть бегуна. Там же, на песке, футбол, пляжный теннис, волейбол в неограниченном количестве с утра до вечера. Курят умеренно.
А еще куда ни плюнь — название района совпадает с названием какой-то великой футбольной команды. А тут все великие. Я вот, например, живу в Ботафого, и здесь базируется одноименный клуб, за который выступал когда-то сам Гарринча. Следом по дороге в центральный Даунтаун проходим район Фламенго. И это тоже совсем не про птиц, а про самую популярную команду Бразилии, число фанатов которой достигает 44 млн человек. У нас за все клубы вместе взятые болеют около 13 млн, чтоб вы знали.
Центральный район города берет свое начало от главной достопримечательности Рио, не считая расположенной на горе статуи Христа. Речь о соборе святого Себастьяна, покровителя города. Сооружение внушительное, вмещает более иного олимпийского объекта — 20 тыс. зрителей. То есть прихожан. На католический храм ну совсем непохоже — скорее на заводскую трубу где-нибудь в Восточном Бирюлево. Чем, собственно, и привлекателен. Туристов в дневное время тут фактически нет. Правда, встретилась группа парней-телевизионщиков из Японии с олимпийскими аккредитациями.
Чтобы вдохнуть еще больше Олимпиады в эти строки, следовало держать путь к лестнице Селарона. Это творение чилийского скульптора — главная точка притяжения городской артистической богемы. Селарон, живший по соседству, решил оригинально украсить заурядные 215 ступеней лестницы. Теперь здесь собраны изразцы и цветная плитка из антикварных лавок района, а также привезенная художнику туристами со всего мира. Чилиец окончательно обессмертил свое имя, встретив смерть на ступенях собственного творения в 2013 году.
Перед поворотом в переулок, ведущий к знаменитой лестнице, можно увидеть Концертный зал имени Сесилии Мейрелиш на углу района Лапа. Афиша зазывает на череду олимпийских концертов. Сегодня в восемь вечера дают певца Педро Мирранду и его оркестр. Из расположенной в двух шагах забегаловки доносятся крики отчаяния. Проверяю — смотрят футбол. Женский полуфинал Бразилия--Швеция. И Андресса Алвес промахнулась в серии пенальти. Шведки выходят в финал. Телевизор переключается на музыкальный канал.
Тут вообще, как я понял, если в харчевне есть телевизор (а есть почти в каждой) и если по нему не показывают Олимпиаду, то, значит, в данный момент нет никаких событий с участием бразильских спортсменов. То есть кроме собственной сборной для местных людей на Олимпиаде никого не существует. Например, я обошел где-то с десяток заведений в поисках вечернего волейбольного четвертьфинала Россия--Сербия, но так трансляцию и не нашел. Потому что в этот момент играли бразильские пляжники. Интересно, как люди узнают о начале того или иного события именно с участием бразильских атлетов? Такое впечатление, что у них просто какой-то специальный чип в голову вшит.
У подножья лестницы — очередь из фотографирующихся. Рядом темнокожий бразилец пытается впарить народу олимпийские медали за 20 реалов (около 400 руб.). Проходим мимо — все-таки медали должны зарабатываться потом и кровью. Уж лучше ознакомится с ассортиментом местного сувенирного магазина Lapa e Arte. Цены, естественно, выше, чем в обычных, не туристических местах. Например, официальные олимпийские сланцы здесь стоят на 15 реалов дороже, чем у нас в Ботафого.
— Привет, Россия! — кричат мне от кассы две миловидные девушки.
Это, конечно, российские волонтеры. Я уже делал материал о наших волонтерах, но тут их столько, что они так и норовят влезть в каждую статью. А что делать — это ж неразгаданная вселенная. Вот я у всех не перестаю интересоваться: зачем вам это? Тратить свои деньги на перелет и проживание, бесплатно работать на Играх, почти не имея возможности посещать какие-то соревнования.
— Давно просто хотела Бразилию посмотреть,— объясняет Татьяна Коршунова, работающая переводчицей у наших волейболистов.
— Так и посмотрели бы: купите билет в другое время более дешевый и — развлекайтесь на здоровье.
— Вообще да, конечно,— удивилась этой простой мысли Таня, у который за плечами уже есть опыт олимпийского волонтерства в Сочи.
— А как же атмосфера? Новые знакомства? — приходит на помощь подруге москвичка Александра Мельникова, помогающая с переводом прессе, желающей пообщаться с нашими ватерполистками.— Вот как мы бы иначе с вами познакомились?
Я еще раз внимательно посмотрел на девушек и подтвердил, что никак.
— Тут, кстати, знатная кашаса! — примирительно сообщила волонтер Татьяна.— А главное — дают попробовать бесплатно. Видите, какие мы уже веселые?
— Вижу, но я простужен сильно, температурю — какая мне кашаса?
— Натуральная! — настаивает Александра.— Я вот тоже неделю целую болела, пока не поняла, что надо выпить этой местной водки. И все как рукой снимет!
В сомнениях я направился в дегустационный зал.
— Вот, кто нам нужен! — победоносно сказала Люсиана, наш проводник в мир кашасы.— Вот русский, который не побоится выпить чистую кашасу в 42 градуса!
После такого анонса честь было посрамить нельзя. Я махнул и чистоган, и с банановым вкусом, и с кофе и даже с корицей. Но купил ту, которая с банановым. 15 реалов за 100 г. Попутно выяснил, откуда у Люсианы такой чистый английский. Оказывается, она в юности несколько лет прожила в США. Потом закончила в Сан-Паулу университет по специальности "журналистика", потом выучилась в Рио на MBA в сфере PR.
— И вот я здесь! — озорно сказала она, видимо, считая, что ее карьера удалась.
Поднимаясь по лестнице Селарона с нашими волонтерами, я заметил нескольких российских болельщиков. И не заметил никаких других. Разве что на вершине лестницы можно было увидеть гитариста с плакатом "Спасибо!", написанном на разных языках. 25 сентаво он, конечно, от меня за это заработал. Рядом с ним, конечно, для всех желающих готовят кайпиринью — самый знаменитый бразильский коктейль на основе все той же кашасы. Не успели мы с Таней и Сашей выпить за встречу, как из их уст одновременно вырвался истошный вопль. Я подумал, что бармен как-то переборщил с кашасой-то. Ан нет. Просто бросились обниматься с гражданкой Доминиканской Республики Лорейн.
Из разговора стала понятно, что встреча явно не запланированная, но долгожданная. Этих девушек явно многое связывало, они и обсуждали, и обсуждали общих знакомых, хихикали, хвалились своими прическами.
— На самом деле мы ее первый раз в жизни видим,— огорошила меня Александра.— Просто у нас есть в WhatsUp международный чат всех волонтеров. И мы там уже года два общаемся. Так что почти как родные, знаем друг о друге все.
Все про всех знала и женщина перед муниципальным театром, которая пыталась всучить мне брошюру "Вопросы молодежи. Практические советы. Том 2". Причем на русском языке! Вопросов для одного тома было даже многовато — 38. Среди них были такие: "Готов ли я с кем-то встречаться?" или "Где грань дозволенного?" Ну и с ответами свидетели Иеговы, конечно, развернулись на целых 320 страниц. Я спросил, где можно взять первый том. Оказывается, уже разобрали.
Магическое действие кашасы заканчивалось, приходило время парацетамола. Купить его здесь куда труднее, чем кашасу — в аптеке по-английски никто не разговаривает. Собрался консилиум. Для правильного диагностирования передо мной развернули специально подготовленный к Играм буклет, в котором были перечислены все ходовые заболевания и их соответствия на португальском. Так мы все-таки выяснили, что у меня простуда. Потом персонал аптеки вступил в неравный бой с Google-переводчиком. Победа в итоге была одержана: стало понятно, что меня всего-то хотели предупредить о графике приема пилюль.
На кассе аптекарь с хитрой улыбкой предложил мне в нагрузку презерватив. Ну а что еще он может предложить с учетом того, что аптека находится в прибрежном районе Праса-Мауа, куда Бендер уж точно бы не преминул заглянуть? Здесь, на холме Консейсан, издревле жили моряки и проститутки. Было интересно узнать, есть ли у них какие-то олимпийские спецпредложения.
Довольно быстро я понял, что нахожусь на правильном пути. На одной из улиц телефонная будка была полностью заклеена фотографиями жриц любви с их телефонами. Точно так же, я знаю, выглядят все саратовские лифты. В подворотне я увидел обнадеживающий плакат с почасовыми расценками и даже успел обрадоваться их дешевизне. Но это оказалась стоимость парковки. Оставалась надежда на манящий плакат с недвусмысленно открытым ртом девушки... Мимо — это реклама хот-догов. Я явно не один искал следы квартала красных фонарей, пытливыми взглядами обшаривали местные домишки несколько туристов без опознавательных знаков. В конце улицы нас ждало вообще полное разочарование: там стоял манекен невесты в белом платье с сопроводительной надписью "Если женщина говорит нет, это нет".
Туристы ушли, мягко говоря, разочарованными. Как удалось потом выяснить, проституция в честь Олимпиады в этом квартале истреблена. И теперь единственный оазис городского разврата находится в фавеле Вила-Мимоза. Но это уже совсем другая история.
