Корреспондент "Коммерсантъboscosport" АЛЕКСАНДР ЗИЛЬБЕРТ разыскал в Рио-де-Жанейро русскоязычных волонтеров и выяснил, кто все эти люди.
Фото: DPA/Zuma Press
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев
От этих людей в яркой униформе желтеет в глазах. Кажется, что они везде, на каждом олимпийском шагу — в аэропортах, в метро, возле спортивных объектов и внутри них. А на самом деле так оно и есть. Потому что их тут 50 тыс. Большинство из них, правда, совершенно никчемны, если можно назвать таковым человека с растерянной улыбкой, не знающего ни расположения нужных входов-выходов, ни хотя бы английского. Но есть среди них и совсем другие люди. В том числе наши. Например, профессор из Джорджии Григорий Дмитриев, знающий восемь языков.
— Овладеть многими языками мне, можно сказать, на роду было написано,— рассказывает профессор Дмитриев, работающий волонтером в главном пресс-центре Игр.— Я родился в приморской деревне, под Спасском-Дальним, где было огромное количество ссыльных украинцев. Так что я сразу рос двуязычным ребенком. И хотел стать Хрущевым. Однако Брежнев меня опередил. Я расстроился, но подметил: на фото рядом с Брежневым часто появляется тот же человек, что был рядом с Хрущевым. Я смекнул, в чем дело, и поступил в Иркутский педагогический институт иностранных языков.
К русскому и украинскому прибавился английский, немецкий и, благодаря командировке в Египет, арабский. Но благодаря этой же поездке страна потеряла переводчика.
— Я работал там с геологами,— вспоминает Дмитриев.— И убедился, что при неспособности людей грамотно выразить мысли на своем языке переводчик бессилен. Зато всегда виноват. Мне это не понравилось. И я ушел в науку.
Григорий Дмитриев углубился в изучение систем образования, написал по этой теме немало книг и статей, но своей любви к языкам не изменил. Параллельно выучил французский, испанский, португальский. В 1990 году господин Дмитриев уехал работать в Америку. Да так и не вернулся.
— Но у меня два гражданства! — акцентирует профессор.— При любой возможности я стараюсь наведываться на родину. Дочку вот тоже замуж за русского выдал. Да и сюда приехал не в последнюю очередь, чтобы поболеть за соотечественников. А что делать 67-летнему пенсионеру?
Конечно, кроме пения в русском хоре Хьюстона, выступлений в местном кукольном театре, написания статей в местные газеты, регулярной игры в теннис и бега три раза в неделю по три мили, надо было еще отвалить кровные $1,8 тыс. за дорогу в Рио и $1,5 тыс. за проживание здесь в комнатушке. А взамен получить бесплатную форму, талоны на одноразовое питание и проезд в транспорте.
— Олимпиаду я уважаю с давних пор,— объясняет господин Дмитриев.— Еще в 1980-м в Москве ходил на церемонию закрытия Игр. Кстати, то, как в московское небо улетал плачущий мишка, знают многие бразильцы, которые в 1980-м еще не родились. Это я понял, когда в первый же день своего пребывания в Рио прошелся по Копакабане с российским флагом. Хотел узнать, как относятся к нашему народу местные ребята. Душевно очень относятся, как оказалось!.. В 1996-м в Атланте я посещал соревнования по спортивной гимнастике. Запомнилось, что почти в каждой команде тогда звучала русская речь, потому что за границу в поисках лучшей доли уехали около 450 наших тренеров. Тут я тоже уже успел на гимнастику сходить. Правда, с билетами у нас напряженка — организаторы не выделяют. Надеюсь, на Паралимпийских играх, на которые мою кандидатуру тоже одобрили, будет иначе. Но ничего, мы и сейчас выкручиваемся: я помогаю журналистам решать их проблемы, а они билетики подкидывают. С какими просьбами в основном обращаются? Чаще всего по компьютерной части. Особенно немолодые люди. А вот сегодня, скажем, помогал нашим белорусским товарищам оформить инцидент с их камерой хранения. Ее ночью взломали: находившийся там рюкзак не взяли, но вот кошелек из него умыкнули.
А вот москвичку Александру Скрипник, работающую в том же пресс-центре, но этажом ниже, на так называемой стойке гостеприимства, билетами руководство не обделяет. Она уже побывала на гандболе, дзюдо, прыжках в воду и фехтовании.
— Я к спорту, можно сказать, равнодушна,— признается выпускница сразу двух институтов — Университета правительства Москвы и МГУ.— Меня на волонтерство просто однокурсница подбила. Я подумала: "Почему нет?" Ведь это Бразилия, а в ней я мечтала побывать. А тут еще представилась возможность поработать, приобрести опыт. Чтобы попасть сюда, я прошла стандартную для всех волонтеров процедуру: два года назад заполнила заявку в интернете, указав, что хотела бы работать в Рио с прессой и с использованием языков. В итоге все мои запросы были удовлетворены. Утверждение шло очень долго, об окончательном положительном решении мне сообщили только в марте, так что до этого времени я успела выучить еще один язык — иврит. Разумеется, это только стало дополнительным плюсом. Вот только билеты из-за затянувшейся процедуры утверждения не удалось сильно заранее по сниженным ценам купить. Пришлось брать за 80 тыс.
Процедура утверждения представляла собой несколько интернет-тестов и собеседований. Уже в декабре прошлого года Александра узнала, что вошла в первые 15 тыс. отобранных. Но только в марте ей окончательно утвердили рабочую позицию. И закипела работа.
— У нас оказалась очень профессиональный руководитель офиса,— отмечает госпожа Скрипник.— Как только команда была сформирована, она тут же стала общаться с нами через интернет вместе и по отдельности. В результате, когда я приехала сюда, было ощущение, что мы все прекрасно знакомы. Несмотря на тяжелый график — восьмичасовые смены шесть дней в неделю,— работа здесь мне доставляет огромную радость. Такую, что я уже заполнила заявку на следующие Игры — в Пхенчхане. Тем более что там обещают оплачивать авиабилеты. Правда, у тамошнего оргкомитета есть принципиальное требование — базовый корейский. Ну ничего, выучу, время еще есть. Мой папа-японист просто счастлив. Он давно, но безуспешно пытается приобщить меня к японскому языку. И вот я сама, скажем так, делаю к этому первый шаг — учитывая, что еще через два года Игры будут уже в Японии. Я уже начала потихоньку заниматься. Иврит, кстати, помогает: в корейском я нашла похожие иероглифы.
А вот преподавателю Курганского государственного университета Максиму Коновалову помог опыт сочинской Олимпиады.
— Там было очень круто! — вспоминает он.— Столько позитивного общения, такая классная фестивальная атмосфера. К тому же жилье оплачивали. Вот я и решил, что надо летние Игры осваивать.
И теперь Максим помогает осваивать Олимпиаду всем остальным, потому что работает на входе в Олимпийский парк. Его задача — отвечать на вопросы прохожих и самому инициировать разговор, если налицо замешательство человека. Но установка — излишним желанием помочь не докучать. Так что будете у нас в Олимпийском парке — обращайтесь именно к Максиму, у него за плечами до сих пор наш, сочинский рюкзак,— не подведет!
Вообще волонтерам официально запрещено давать интервью. Это первая вещь, о которой они заговорщицким тоном сообщают, когда ты включаешь диктофон. Ну а потом их, конечно, уже не остановить. Ну а разве можно остановить людей, добровольно решивших быть волонтерами в Бразилии? А главное — не нужно: ведь все они по умолчанию люди как минимум необычные, с которыми порой случаются совершенно головокружительные истории.
Все волонтеры бразильской Олимпиады добродушны и общительны, но профессор Дмитриев (на фото) еще умеет говорить на восьми языках
Фото: Андрей Покумейко/БелТА
Программист Леонид Колмановский из американского Сан-Хосе, работающий в мирное время программистом, а в олимпийское — волонтером в теннисом центре, чем-то едва уловимым напоминает Анатолия Вассермана. Оказалось — тоже поигрывает во "Что? Где? Когда?". Именно стародавний приятель по этой удивительной игре подбросил ему идею волонтерства в Рио.
— Да как же мне это самому в голову не пришло! — Леонид хлопнул себя по лбу на манер не справившегося с простым вопросом знатока и уже совсем скоро заказывал билеты в Рио-де-Жанейро. С авиакомпанией, правда, немного промахнулся. Та зачем-то отвезла его в Панаму, откуда рейсов в Рио отродясь не бывало. Признав свою вину, перевозчик отправил Леонида на пересадку в Майами.
— И вот попадаю я в самолете на место рядом с двумя русскоговорящими девушками,— медленно, с расстановкой рассказывает господин Колмановский.— А у них тоже сложная авиаситуация была, и они, ну, ругаются на нее немножко, что ли. "Милые дамы! — решился я к ним обратиться.— Во избежание неловких ситуаций хочу до того, как вы начнете обсуждать мою внешность, предупредить, что я знаю русский!" Мы, конечно, над этой ситуацией дружно посмеялись. А потом, когда прощались в аэропорту, от души похохотали еще раз. Ведь я увидел у девушек профессиональные сумки для теннисных ракеток и вынужден был предупредить, что прощаться преждевременно: ведь меня распределили именно в теннисный центр!
Теперь Леонид у олимпийских чемпионок Елены Весниной и Екатерины Макаровой — что-то наподобие талисмана. Ходил на все матчи и, можно сказать, обеспечил победу. Впрочем, я сразу понял, что это очень добрый ангел. Еще когда господин Колмановский рассказал мне о причинах своего прибытия на Игры.
— В США мы с семьей эмигрировали из Москвы в 1990-х годах в связи с тяжелой болезнью ребенка,— произносит Леонид.— На родине ему шансов не давали никаких. Мы уехали. Теперь у нас уже пятеро детей, включая старшего, болезнь которого неизлечима, но который имеет здесь возможность чувствовать себя комфортно. Ну а две дочки у меня играют в волейбол. Мне очень неприятно, что спорт в наше время сильно коммерциализировался, в том числе в США. Я понимаю, что надо зарабатывать деньги на содержание спортсменов, но гонка за контрактами начинает отодвигать чистые спортивные принципы на задний план. А чтобы снизить коммерциализацию спорта, надо снизить его расходы на проведение соревнований, развязать ему руки. Волонтерство — прекрасная штука для выполнения этой миссии, вы понимаете?
Понимаю. Но в голове-то не укладывается!
Пока я думал обо всех этих талантливых, образованных и, безусловно, особенных людях, стоящих, по сути, на низшей ступеньке олимпийского иерархической лестницы, ко мне в пресс-центре подошел мой новый знакомец — профессор Дмитриев.
— Всю команду наших паралимпийцев от Игр отстранили! — произнес он.— Я официально через вашу газету заявляю, что при таком раскладе я отказываюсь от должности волонтера на Паралимпиаде. Будем бороться за честное имя России. В наших силах изменить этот мир!
Это точно.
