Председатель комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников принял участие в деловом завтраке, организованном газетой «Коммерсантъ-Урал». На нем он рассказал о том, почему не согласен с эпитетом «взбесившийся принтер» в отношении последнего созыва российского парламента, что необходимо законодательно регулировать в интернете и какие интересы просят лоббировать власти Свердловской области.
Фото: Коммерсантъ / Владислав Лоншаков
Фото: Коммерсантъ / Владислав Лоншаков
Фото: Коммерсантъ / Владислав Лоншаков
— Госдума шестого созыва оставила о себе противоречивые впечатления, за отдельные свои инициативы и их многочисленность получив прозвище «взбесившийся принтер». Вы как к этому относитесь?
— Я был в нескольких созывах нашей Госдумы, и все они разные. У думы этого созыва были проблемы с динамикой законотворчества, с нулевым чтением, это так. Но говорить о том, что она принимала все, что дают, неправильно. Например, у нас в комитете огромное количество законов идет и от президента, и от правительства, и мы очень многое переделываем, а что-то не выпускаем вообще. Бывают правки чисто технического характера, которые и обсуждать не нужно, но в большинстве случае законы проходят серьезную доработку.
Эта дума собиралась на достаточно тяжелой почве (вслед за выборами в Госдуму в 2011 году во многих городах России прошли протестные митинги против фальсификации итогов голосования — „Ъ“), но мы смогли выровнять ситуацию и в итоге законопроектная работа идет нормально. И в названии «взбесившийся принтер», мне кажется, есть определенный элемент пропаганды, «наезда» на представительную власть. Хотим мы или не хотим, но у нас ничего лучше нет. У нас есть другой парламент? Нет. Но у нас есть возможность избирать людей, которых мы сами хотим видеть в парламенте.
— Одним из последних решений думы стало принятие так называемого «пакета Яровой», критически воспринятый участниками рынка. В частности, операторы связи говорят о кратном удорожании телекоммуникационных услуг из-за новых требований по хранению данных. При этом плюсы нововведений неочевидны. Зачем нужно было его принимать?
— Для чего он нужен понятно – это антитеррористический закон. Как говорят наши специалисты по безопасности, если бы такой закон действовал в Турции или во Франции, то таких терактов бы не было. Сегодня у нас поручение премьер-министра для Минюста, Минтранса и других министерств о мониторинге исполнения этого закона. Думаю, что по итогам шести месяцев мы еще вернемся к его обсуждению. Там есть несколько моментов, требующих отдельного анализа: например, поправки в закон о свободе совести, поправки в Жилищный Кодекс. Антитеррористическая направленность необходима, но нужно смотреть, как работает закон в системе. И тщательно анализировать: я понимаю обеспокоенность наших операторов связи, но пока это только эмоции.
— Следует ли ожидать дальнейшего ужесточения законодательства, регулирующего интернет-сферу?
— Интернет – это просто отдельный мир, и совершенно очевидно, что универсальные нормы в нем должны работать. Но если мы боремся с экстремизмом в интернете — то должны бороться именно с ним, а не со всем интернетом в целом. Если у нас есть универсальные нормы по борьбе с оборотом оружия — эти нормы должны работать и в интернете. То же касается и публичных высказываний. Но весь интернет урегулировать мы не можем, и такой задачи Госдума перед собой не ставит. Мы понимаем, что интернет есть, все им пользуются и чрезмерное регулирование принесет только вред. Та же шумиха вокруг Pokemon Go (игра на мобильных устройствах с элементами дополненной реальности — „Ъ“) и возможных ограничений для нее в России мне не очень понятна — играют люди, и пусть играют. Значит, у них на это есть время и желание.
— Многих депутатов текущего созыва редко видели в регионах, от которых они были избраны. По Свердловской области был избран депутат Отари Аршба, которого в регионе видели крайне редко. Сейчас закон предусматривает прекращение полномочий депутатов, которые потеряли связь с избирателями. Это решит проблему?
— Не только с избирателями, но и с думой. Если депутат не ходит на пленарные заседания, на комитеты, он тоже может лишиться мандата. У нас есть депутаты, которые за пять лет ни разу не выступали на думе. И есть коллеги, которые действительно не ходят на заседания. Отзыв депутата — это жесткая мера, но она правильная.
Что касается появления депутатов в регионах, то тут меня коллеги немного «подставили» тем, что возглавляя региональные списки, в области потом не появлялись. Мне теперь приходится почти на каждой встрече оправдываться — да нет, я приеду, я буду здесь. Я и так часто бываю в Екатеринбурге. Это одна из юридических столиц России, и наш Гражданский кодекс в основной части сделала свердловская школа.
— Какие интересы лоббируют власти Свердловской области в Госдуме?
— Депутатам, избранным от территории, нужно протаскивать целый ряд программ, которые направлены на благо жителей региона. В Екатеринбурге совершенно очевидно это метро. Это просто перезревшая проблема. Очень остро стоит вопрос с дорогами, важна тема ЖКХ. Помимо законотворческой работы, депутаты должны помогать региону участвовать в федеральных программах. В этом смысле надо поучиться у Татарстана, который каждую позицию отстаивает всеми возможными средствами, поднимая всех татар. Много выходцев из Свердловской области работают на разных уровнях власти. Нужно аккумулировать эти ресурсы. В регионе есть и проблема субъективного плана: я имею в виду «холодную войну» между руководством Свердловской области и Екатеринбурга. Сейчас она неплохо решается, но до ее окончания еще далеко — партизаны после войны остаются всегда. Есть и люди, которые просто на этом жили, и им завершение войны невыгодно. Гражданам окончание конфликта идет только на пользу.
— Многие вопросы возникли и к новой системе финансирования капитальных ремонтов многоквартирных домов. Каковы перспективы модернизации этого законодательства?
— Мною уже внесен законопроект совместно с председателем Госдумы Сергеем Нарышкиным по поводу изменения главы, связанной с капремонтами в части установления федерацией верхней и нижней границы платы за капремонт. У нас платеж по стране различается в разы, и критериев никаких установления этой платы нет. А они должны быть — и связанные с этажностью, и со сроком эксплуатации дома. Должна быть информация по поводу полученных денег, люди должны получать ее в онлайн-режиме. Нет сомнения, что за капремонты нужно платить, но правила должны корректироваться.
— Какие еще законы необходимо корректировать?
— Нужно развивать соседское право – у нас его еще нет, и это реальная проблема. Нет и коммунальных сервитутов, поэтому возникают случаи, когда собственник не пускает на свой участок для проведения коммуникаций для общего пользования. Я уж не говорю о том, что нередко перегораживают выходы к озеру, к реке. Все это должно регулироваться.
Надо модернизировать и наследственное право с точки зрения расширения возможностей распоряжения на случай смерти: наследственный договор, совместное завещание супругов, наследственный фонд — у нас этого нет до сих пор.