Изначально на Руси милостыню давали едой и одеждой, деньгами — гораздо реже. Милостыней считалось и бесплатное лечение, выкуп дружинников из плена. При этом лично правители подавали милостыню, если придет такая охота, тайно, переодевшись — любовь к ближнему не нуждалась в общественном признании. Но заботиться о ближнем в государственных, беспрецедентных ранее масштабах начал Петр I. Действовал царь-реформатор, по своей привычке, кнутом и пряником.
По возвращении монарха из европейского вояжа воеводы в приказном порядке обязывались "приступить к устроению больниц, богаделен, сиротских домов, домов смирительных и домов прядильных для людей праздношатающихся и им подобных". При этом, когда в 1706 году митрополит Иов вблизи Великого Новгорода создал приют для незаконнорожденных детей, государь щедро перевел на поддержание инициативы доходы сразу с нескольких монастырских вотчин. Духовенство вняло: подобные приюты стали появляться по всей империи.
При этом профессиональных нищих Петр I не жаловал — по указу 1691 года за попрошайничество можно было и на каторгу угодить, а сердобольным гражданам предписывалось нести милостыню непосредственно в государственные приюты и иные богоугодные заведения. В 1700 году российский самодержец особо указал давать приют только нуждающимся: "молодым и здоровым кормовых денег не давать и от кормовых денег им отказать". Чтобы его лучше поняли, уже в 1710 году царь повелел провести ревизию богаделен и удалить из них имевших семьи и обученных ремеслам.
И, наконец, 1712 годом датируется указ "Об учреждении во всех губерниях гошпиталей", в котором предписывалось "учинить гошпитали для самых увечных, таких, которые ничем работать не смогут, ни стеречь, также и зело престарелых; также прокормление младенцам, которые не от законных жен рождены".
При Петре I частные пожертвования горячо приветствовались: государственные богоугодные заведения существовали во многом именно на них (сам монарх отдавал до трети собственной "зарплаты"). Кроме того, на содержание больных и нищих шли деньги от продажи сделанных монахинями товаров, штрафы, наложенные на раскольников.
Екатерина Великая стала продолжательницей петровских начинаний и на поприще заботы о ближнем. В 1762 году появляется запрет на прошение милости, а уже в 1764-м, по императорскому повелению, задержанных нищих надлежало до рассмотрения дела обеспечить денежной дотацией, часть попрошаек даже впоследствии отправлялись на службу в полицию.
В 1764 году в России, по инициативе императрицы, было создано первое благотворительное общество — Воспитательное общество благородных девиц, а в 1775-м — государственная соцзащита XVIII века: приказы общественного призрения. Приказы, созданные в каждой губернии, имели гораздо больше полномочий, чем нынешние структуры. Им вменялось создание и содержание и школ, и аптек, и богаделен, и приютов... Финансировалось новое учреждение и из средств казны, и на частные пожертвования. Последние Екатерина II вдохновляла и личным примером. Исторический факт, цитируемый многими источниками: узнав, что для возведения памятника в ее честь подданными собрано 52 тыс. рублей, Екатерина сказала: "Я лучше желаю воздвигнуть монумент в сердцах подданных своих, нежели на мраморе" и, выделив еще 150 тыс. рублей, передала всю сумму на организацию училищ, сиротских домов и больниц.
Традиция высочайшей поддержки частной благотворительности продолжалась до самой Октябрьской революции. Императрица Мария Федоровна, супруга Павла I, в конце 1796 года возглавила Воспитательное общество благородных девиц, в начале XIX века приняла активное участие в создании "Филантропического общества". К концу века "Ведомство учреждений императрицы Марии Федоровны" насчитывало более 1000 различных больниц, приютов, вдовьих и воспитательных домов. Некоторые из них существуют и поныне — хотя бы петербургская Мариинская больница. Кроме того, императрица стала одним из вдохновителей "Императорского женского патриотического общества", появившегося во время Отечественной войны 1812 года.
XIX век стал веком благотворительного бума в России. И веком принятия множества нормативных документов, регламентирующих богоугодную деятельность.
Жертвовали все: создавались фонды — с высочайшим участием или без него, бесплатные школы, больницы и приюты. Простой люд жертвовал в церквях, на дверях магазинов висели кружки для подаяний. Игральные карты по закону выпускала единственная в России фабрика, принадлежащая Императорскому воспитательному дома Санкт-Петербургского опекунского совета, куда и шла вся выручка. Шарманщики для получения разрешения выступать на улицах, были обязаны внести наличные на содержание воспитательных домов. Последний самодержец — Николай II — вскоре после своего воцарения, уже в 1897 году, отдельным указом отказался принимать "подношения к стопам августейшей фамилии", ибо, как цитируют императора открытые источники, "единственный радостный для его сердца дар составляют пожертвования от достатка обществ и частных лиц на благотворение и другие общеполезные учреждения и притом преимущественно местные".
Благими устремлениями граждан надо было как-то управлять. В 1862 году утверждением уставов новых благотворительных структур занялось Министерство внутренних дел. А в 1892 году создается специальная комиссия, ведавшая всеми аспектами благотворительной деятельности: над любовью к ближнему устанавливается общественный контроль.
В советское время благотворительности не существовало. Милостыня унижает человека, да и как может гражданин самой прогрессивной страны в мире в чем-то нуждаться? Медицина и образование — бесплатно, детские дома — сиротам, пенсия — старикам (правда, не сразу, только с 1956 года). Да, существовали фонды — но государственные. Да, во время войны люди перечисляли деньги на создание новых танков и самолетов — но на государственные счета.
Сразу после перестройки ситуация резко и кардинально изменилась, разнообразные фонды росли как грибы, но особого доверия у населения не вызывали. Сейчас благотворительность в России постепенно становится цивилизованной и прозрачной. А значит — все более массовой.