Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Утерянные святые
Архиерейский собор РПЦ, состоявшийся в феврале 2016 года в Москве под руководством митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, помимо прочего, рассматривал вопрос об общецерковном почитании местночтимых святых и об исправлении месяцеслова — церковного календаря, входящего в состав богослужебных книг, содержащего, в частности, даты почитания святых. Собору было доложено, что несколько десятков почитаемых в РПЦ как святые, в том числе с незапамятных времен, в месяцеслов не включены. Таким образом, "утерянные" святые были не только внесены в служебники, но и официально причислены к святым, почитаемым всей русской церковью. Среди других в этот список вошла преподобная Досифея (Тяпкина), Киевская затворница.
Тут надо заметить, что в 2007 году "Вестник церковной истории", официальное издание РПЦ, выпустил в очередном номере статью "К биографии преподобного Досифея Китаевского (Киевского)" — и речь в нем шла о том же человеке.
Дарья Тяпкина родилась в семье рязанских дворян в 1721 году и в два года была отдана на воспитание в Вознесенский монастырь — обычная для того времени вещь,— а через семь лет возвращена домой. Семья видела дальнейшее ее будущее светским, что оказалось проблемой: сама Дарья хотела только вернуться в монастырь. Без разрешения родителей постричься она не могла, но этого разрешения родители как раз и не давали. А когда у них появились планы относительно ее замужества, Дарья просто исчезла.
В сущности, это все, что мы более или менее достоверно знаем о Дарье Тяпкиной.
Родители искали ее по монастырям, но безуспешно. Впрочем, через три года после ее исчезновения мать видела в Троице-Сергиевой лавре молодого послушника, похожего на Дарью, но тот тоже немедленно исчез. Братия в Лавре после рассказала, что это был беглый крестьянин Досифей, которого три года назад взяли в послушники,— монахом стать он бы все равно не смог, для этого было необходимо официальное распоряжение властей.
Однако в 1906 году послушник Киево-Печерской лавры Владимир Зноско свел воедино все, что было известно о старце Досифее из Китаевой пустыни. По его версии, Дарья, назвавшаяся Досифеем, из Троице-Сергиевой лавры направилась в Киево-Печерскую лавру. Там Досифею тоже отказали в постриге, и тогда он поступил так, как поступали немногие. В семи километрах от Лавры существовала прославленная ранее, но со временем забытая пустынь — Китаево, место уединения монахов-схимников. И Досифей, по обычаю киевских затворников, собственноручно вырыл себе пещеру на склоне Китаевой горы и начал там жить подаянием и молитвой, никому себя не показывая,— в затворе.
И жил так 17 лет, пока в 1744 году Китаево не посетила императрица Елизавета Петровна, поинтересовавшаяся местными обитателями. Рукописное житие Досифея конца XVIII века утверждает, что именно она после долгой беседы с Досифеем дала, согласно "Регламенту духовному", монаршее распоряжение о постриге молодого подвижника. По другой версии, Досифей к тому времени уже был монахом — и дочь Петра подарила ему кошель с золотом, который тот немедля отдал в Лавру за ненадобностью. На эти деньги якобы была построена последняя и самая красивая церковь Киево-Печерской лавры в стиле украинского барокко, деревянная, оттого и не сохранившаяся. Как бы там ни было, а в 1760 году монах Досифей уже обнаруживается в самой Лавре в официальном статусе монаха — и при этом "не только в Киеве, но везде, чуть не во всей России, разглашен затворником и немалым святцем". В 1766 году он возвращается из Лавры в Китаево, где живет до самой смерти в 1777 году.
Умирает Досифей известным всему российскому православию старцем-затворником. Поэтому, когда на следующий день после прощания с братией 54-летнего Досифея находят в его пещере почившим, никому даже не приходит в голову нарушить просьбу святого старца — не обмывать его тела, а похоронить так. Это просьба человека, чьих молитв ждут и в Киеве, и в Москве, и в Петербурге, старца, предсказывающего эпидемии и спасающего от них, монаха, одаренного мистическим даром знания о посещавших его людях, затворника и чудотворца.
Одна из сестер Дарьи Тяпкиной в 60-х годах XVIII века посещает Китаево, с ней беседует Досифей (по своему обычаю через решетку на двери кельи, его лица не видит никто) и говорит: не ищите Дарью, она давно постриглась в монахини. Сестра передает прозрение старца семье, та успокаивается. А в 1780 году сестра Дарьи видит портрет Досифея, написанный уже после смерти старца, на его могиле.
И вот здесь начинаются истинные чудеса.
Одежда для святого
Сам по себе сюжет о женщине, спасающейся от мира в мужском облике, для православия не нов. По иконоборческим временам в Византии известны несколько женщин, спасавших душу в мужских монастырях,— и церковь признавала эти действия соответствующими церковной догме, хотя и не слишком о них распространялась. Но одно дело византийское общество в VII-XI веках, другое — Россия в XVIII веке. Сестре Дарьи, узнавшей в портрете почившего старца пропавшую сестру, легко можно было бы указать помолчать Бога ради — и всей этой истории бы не было.
Но история о Досифее, оказавшемся Досифеей, оставалась частью церковного предания последующие два века. И все это в любой момент — с 1780-х по 2016-й — можно было прекратить простым разъяснением церковных властей о том, что все разговоры о Досифее — нелепые слухи.
Вместо этого происходит противоположное. Канонизация Досифеи — и именно под женским именем — означает, что РПЦ признает историю женщины, сознательно нарушившей еще ветхозаветный запрет на переодевание в одежду чужого пола, истинной и достойной подражания. На фоне вполне официального тяжелейшего консерватизма клира РПЦ, на фоне едва ли не общецерковной борьбы с "западной толерантностью", с "развращающей души русских людей пропагандой половой вседозволенности" — церковь патриарха Кирилла во всеуслышание объявляет, что в сонме почитаемых ей святых есть биологическая женщина, принимавшая исповеди, жившая в монастыре среди монахов в одной келье с молодым келейником. В конце концов, не признавшаяся в нарушении множества религиозных норм даже на пороге смерти.
У решения о канонизации, несомненно, есть формальные причины. Преподобный Досифей в церковном предании — не просто старец с Китаевой горы, но один из самых известных в Киеве православных местночтимых святых. Несмотря на разорение при советской власти лаврского кладбища, уже в 1990-е на приблизительном месте погребения Досифея был возведен кенотаф — такого почитания удостаивались немногие старцы. Чудеса, о которых говорят почитатели старца, в предании также не оспариваются. Местночтимой святой Досифея считается на своей родине — она причислена к сонму рязанских святых, наряду с Борисом и Глебом.
Наконец, есть и еще одно особое обстоятельство. Согласно тому же преданию, за год до смерти Досифей посоветовал посетившему Китаеву гору 16-летнему юноше Прохору Мошнину направиться в Саровскую обитель искать спасения. Прохор послушался старца — и через годы стал Серафимом Саровским, одним из святых столпов сегодняшнего православия.
Именно в этом качестве Досифей был канонизирован в 1993 году Украинской православной церковью — под мужским именем. При этом украинская церковь поступила просто: вся история о Дарье Тяпкиной просто не упоминается в соответствующем житии, для нее Досифей — это киевский старец-пустынник, мужчина от рождения. Тогда как официально утвержденная РПЦ в 2016 году молитва святому старцу звучит совершенно однозначно:
"Иже Духом Святым издетска Христу обручена была еси,
И, сокрывши себе от мира в подобии мужестем,
Пещерное затворение сладостно восприяла еси.
Молися о нас, Досифея славная, Жениху твоему,
Да избавит нас от мрака греховного и спасет души наша"
Досифея в России признана именно женщиной, переодевшейся мужчиной. Еще в XIX веке на иконах с Серафимом Досифея изображалась с длинной седой бородой. Однако в каноне, определенном в 2016 году для новопрославленной святой, она изображается именно как пожилая женщина с сухим строгим лицом, одетая в монашеский куколь. Подчеркивается именно этот (на деле, конечно, вовсе не главный для верующего человека) аспект ее жизни, который церковь с легкостью могла бы опустить.
Говорящая икона
Безусловно, церковь в России могла бы быть и еще более последовательной — и также признать за Досифеем, ставшим социальным мужчиной по своей ясно выраженной воле, статус мужчины. Безусловно при этом и то, что, признавая за Досифеей тот биологический пол, который получен ей от рождения, Архиерейский собор РПЦ и руководствовался общецерковными представлениями о том, что такое пол и что такое гендер. Тем более что церковь вполне удовлетворена полуофициальным объяснением в отношении старца Досифея о том, что ангелы и души у Отца Небесного в доме бесполы, поэтому — какая разница для святого, носил он женскую одежду или мужскую? Пусть о таких вещах беспокоятся в миру. А вот ясное утверждение "и такое возможно для православного человека" без канонизации старца под женским именем было бы менее отчетливым.
Зачем потребовалась именно такая ясность? Мы можем только догадываться: РПЦ, как один из старейших и информационно закрытых общественных институтов, часто не готова обсуждать свои решения публично. Однако при желании можно увидеть, что канонизация Досифеи связана с обвинениями в том, что РПЦ не желает идти навстречу изменившимся общественным взглядам и установкам. Возможно, эта история и есть часть ответа.