НАТО работает над построением более конструктивных отношений с Россией. Об этом телеканалу Haberturk заявил генеральный секретарь альянса Йенс Столтенберг. По его словам, организация готова одновременно увеличивать военное присутствие на востоке и держать открытыми каналы политического диалога с Москвой. Программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай» Дмитрий Суслов ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Максима Митченкова.
Фото: Francois Lenoir, Reuters
— Прежде всего я хотел бы, чтобы вы прокомментировали слова господина Столтенберга. Нет ли здесь какого-то противоречия? С одной стороны, военное присутствие будут увеличивать, с другой стороны, диалог с Москвой никто не отменял. Как быть?
— На самом деле, это отражает ту линию, которую Североатлантический альянс занимал в отношении России со времен начала украинского кризиса, в рамках которой Россия, с одной стороны, позиционируется как угроза для НАТОвской безопасности и, соответственно, проводится политика военно-политического сдерживания. На варшавском саммите НАТО окончательно утвердит планы по расширению военной инфраструктуры альянса в Польше и странах Балтии, будет де-юре размещено на ротационной, но де-факто на постоянной основе четыре батальона в Польше и странах Балтии.
Одновременно говорится о том, что дверь для диалога с Россией открыта, и это просто связано с нежеланием большинства стран НАТО и Соединенных Штатов допускать неконтролируемую эскалацию. Для них слишком опасно переходить к полномасштабной холодной войне с Россией, поэтому они стремятся не перейти определенный Рубикон, не перейти определенную красную линию, после которой эта эскалация будет неконтролируемой и опасной. Соответственно, проводится двойственная политика с одной стороны, сдерживания, с другой стороны, вроде как есть готовность для диалога.
— А где этот Рубикон, который нельзя переходить? То, что расширение НАТО на Восток и 8 июля будет обсуждаться, мы и так понимаем, оно будет продолжаться. Но оно не может продолжаться бесконечно, и Россия, в свою очередь, на это тоже будет отвечать.
— Совершенно справедливо. Я думаю, что Рубикон — это гораздо большее наращивание вооруженных сил НАТО в Польше и странах Балтии, чем предполагается нынешними планами, чем четыре батальона, поскольку четыре батальона физически не могут вести наступательные операции в отношении России и стран ОДКБ. Это полное свертывание диалога, в том числе по общим вызовам и угрозам, как распространение международного терроризма, нестабильность на Ближнем Востоке, запрещенное в России «Исламское государство», и это еще большее полномасштабное развертывание систем противоракетной обороны. Пока система, которая планируется, — это ограниченная система.
Но если посмотреть суть проблемы, то НАТО, пускай и в более жестком курсе, но проводит ту самую философию, которую альянс начал предлагать еще после окончания холодной войны, когда говорилось, что мы будем расширяться на восток, что Россия позиционировала как угрозу для себя, но в НАТО при этом говорили, что это никакая не угроза, что на самом деле Россия должна понять, что НАТО — это оборонительный, якобы дружественный альянс, и что расширение НАТО на восток и создание системы противоракетной обороны России никоим образом не угрожает. Сегодня, пускай в чуть измененном виде, но провозглашается тот же самый тезис, который не сработал в 90-е и 2000-е годы и тем более не сработает сейчас.
— Какую роль в этих переговорах и вообще в отношениях может сыграть Совет Россия — НАТО?
— Этот совет может оказаться полезным в нынешних обстоятельствах с точки зрения: первое — недопущения неконтролируемой конфронтации и эскалации, то есть это меры укрепления доверия, более жесткие правила, касающиеся взаимодействия и встреч воздушных и морских судов, когда возникают в последнее время инциденты, что слишком близко самолеты к кораблям и воздушным судам друг друга, что действительно может привести к неконтролируемой эскалации. Эти меры способны не допустить повторения инцидента, который произошел в ноябре прошлого года, когда Турция сбила российский бомбардировщик в Сирии, это первая часть полезности Совета Россия — НАТО. А вторая часть полезности — это взаимодействие по общим вызовам и угрозам, которые действительно есть.
Ближний Восток погружается во все более глубокий хаос. Россия играет конструктивную роль в Сирии, НАТО пытается на сегодняшний день как-то содействовать большей безопасности в Ливии, хотя главная причина небезопасности в Ливии — это сам НАТО, и мы об этом помним. Тем не менее, возможность для конструктивного взаимодействия есть, и здесь Совет Россия — НАТО мог бы оказаться полезен.
В принципе, надо также помнить, что само появление сначала постоянного Совета сотрудничества Россия — НАТО, а потом и Совета Россия — НАТО и принятие основополагающего акта «Россия — НАТО» в 1997 году сыграло крайне деструктивную роль и негативную роль для российской и международной безопасности, поскольку, приняв основополагающий акт и согласившись с Советом Россия — НАТО, Россия и де-юре, и де-факто легитимизировала расширение НАТО на восток. И буквально на днях была опубликована статья Вольфганга Ишингера — это патриарх американской дипломатии, сегодня председатель той самой Мюнхенской конференции по безопасности, где Путин выступал. И он написал, что пускай Россия выражает свое недовольство по поводу Совета Россия — НАТО и расширения НАТО на восток, но принятие Совета Россия — НАТО поставило точку и легитимизировало расширение НАТО, дискуссия закрыта. Надо помнить, что это была большая ошибка.