Владимир Путин и Реджеп Эрдоган договорились о личной встрече. Об этом сообщают СМИ со ссылкой на источники в администрации турецкого президента. Главы России и Турции 29 июня провели разговор по телефону, который продолжался около 40 минут. Президенты не разговаривали с ноября прошлого года, когда турецкие ВВС сбили российский бомбардировщик Су-24. Источники, близкие к Реджепу Эрдогану, заявили, что разговор двух лидеров был «продуктивным и позитивным». В официальном сообщении на сайте главы Турции отмечается, что Путин и Эрдоган договорились принять меры для нормализации отношений между странами. Старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Виктор Надеин-Раевский обсудил тему с ведущей «Коммерсантъ FM» Инной Владиной.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
— Все происходит довольно быстро. Вчера заявление о том, что разговор будет, и вот он состоялся, несмотря на вчерашний теракт в Стамбуле. Личная встреча, о которой заявлено, — это важный шаг, и насколько он важный? Можно ли сказать, что Россия, дождавшись извинений, наконец-то пойдет навстречу Турции?
— В принципе, формально Эрдоган выполняет требования, которые были в свое время Россией озвучены еще после самого теракта, тогда еще, в ноябре месяце. Я бы отметил, что само письмо, адресованное Путину, достаточно специфично. Потому что слово «извините» звучит в том контексте, как будто это извинение семье погибшего летчика, но не Путину, не России и так далее.
— Да, об этом много спорили в первый день, когда все цитировали текст письма. Но, тем не менее, с нашей стороны извинения приняты, и, как следствие, готовность разговаривать, даже готовность личной встречи.
— Да, это крайне важный момент, потому что такая личная встреча позволит разрулить очень много уже возникших проблем. В первую очередь, такие вещи, как политическое сотрудничество, мы же давно добиваемся от Турции перекрытия поставок оружия и боевиков игиловцам, «Джабхат ан-Нусра», другим оппозиционерам. Здесь какой-то позитив намечается, вроде бы Турция готова сотрудничать. Тем более, что игиловцы явно и четко — и теракт об этом свидетельствует — показывают, что собираются продолжать войну против турецкого правительства и Турции в целом. Так что, в общем-то, эти действия Турции были бы оправданы. Тем более что Россия готова на такое сотрудничество. Соответственно, с турецкой помощью это сотрудничество было бы весьма и весьма эффективным. Потому что перекрыть поставки оружия, боевиков, боеприпасов и так далее было бы крайне важно для победы над ИГИЛ, да и над другой оппозицией, с которой невозможно вести переговоры. Это по сирийской теме. Кроме того, встает ряд других вопросов. Мы должны договариваться и по безопасности в Черном море, и по вопросам отношения к Крыму, и действиям Турции там, поддержки наиболее оголтелой части из числа так называемого Меджлиса. У нас хватает проблем, по которым необходимо сотрудничество и достижение взаимопонимания.
— Насколько будет быстрым или долгим процесс нормализации отношений, о котором сразу после телефонного разговора заявили турецкие источники? И что в него должно входить? Есть же еще и внутренние российские запросы, и турецкие: отмена санкций, снятие запрета на работу для турецких граждан, возобновление туризма.
— Это крайне важные вопросы. Во-первых, Турция уже понесла ущерб порядка 3 млрд только на туризме. Наши туристические чиновники заявляют, что в течение недели способны часть потока восстановить, месяца два потребуется на восстановление всего турпотока. Ну, извините, сезон подойдет к концу. То есть о стопроцентном восстановлении можно говорить только на следующий год. И то есть какие-то моменты, которые этому помешают, теракты не способствуют увеличению количества желающих ехать на турецкие курорты, это тоже надо учитывать. Плюс сельское хозяйство. Здесь, конечно, возможно и восстановление поставки сельхозпродукции турецкой. Но здесь уже частично рынки заняты и нашей сельхозпродукцией, и из третьих стран. То есть туркам придется отбивать те позиции, которые у них были. Кроме того, строительная индустрия. Тут тоже есть определенные потери, оценивающиеся в 40-50 млрд недополученных контрактов. Здесь тоже опять предстоит конкурировать с теми, кто уже получил часть этих заказов. То есть все не так просто, как кажется.
И я полагаю, что где-то года полтора-два потребуется на восстановление экономических позиций Турции на российском рынке. Это факт, от этого никуда не денешься. Но это путь, который позволит Турции восстановить эти отношения. Плюс «Турецкий поток», мы же не отказались от проекта. Плюс электростанция «Аккую» атомная, мы уже вложили 3-3,5 млрд в это строительство. Предполагается вообще вложения 20 млрд, то есть это все очень крупные, масштабные проекты. Ими надо заниматься, к ним надо возвращаться. А для этого требуется взаимное согласие.
— Но, кроме согласия, требуется еще и некая покладистость. Эрдоган, когда был первый заход на «Турецкий поток», повел себя довольно странно и неожиданно для многих в России. Каким он будет на этот раз и насколько возможно возобновление «Турецкого потока»?
— Честно говоря, я предупреждал об этих ожидающихся неожиданностях еще в марте прошлого года и газпромовцев, и остальных. Это сложный партнер — турки, судя по «Голубому потоку», достаточно сложный. Но, тем не менее, здесь требуется верность своим первоначальным обязательствам, которые турки не всегда исполняют. В данном случае, если речь идет о четырех нитках газопроводов, значит, надо придерживаться этой линии, а не переигрывать все на одну нитку, как это было с «Турецким потоком». Это важно.
Важно и другое: восстановление отношений в семьях, ведь мы ввели визовой режим, а это миллион граждан России и Турции, которые завязаны на семейные отношения, это 200 тыс. только официальных браков, плюс неофициальные бабушки, дедушки, внуки и так далее. В общем, пострадало значительное число граждан. Конечно, эту человеческую часть наших взаимоотношений тоже надо восстанавливать. Плюс культурное, научное сотрудничество. Потери были понесены крайне неприятные и масштабные.