Выставка фотография
Фото: Дарья Чабанова, Коммерсантъ
В петербургской KGallery открылась выставка фотографий американского фотографа Роберта Уитмена. Это второй в России проект нью-йоркской знаменитости, снимающей знаменитостей. На этот раз Уитмен произносит монолог — монолог о Михаиле Барышникове длиной в 20 лет. Легендарную харизму Барышникова проверяла на себе КИРА ДОЛИНИНА.
Историю этой выставки легко было бы выдумать, если бы она не была чистой правдой: хозяйка KGallery Кристина Березовская пришла в Нью-Йорке в гости к Роберту Уитмену, с которым она уже сделала одну успешную выставку. У него она увидела снимки с fashion-фотосессии с Михаилом Барышниковым, сделанные для As If Magazine несколько лет назад. Они были очень хороши. Галеристка предложила выставить их у себя, Уитмен согласился. Так бы и была выставка в Kgallery выставкой одной серии, если бы в процессе переговоров фотограф не вспомнил, что вообще-то он снимал Барышникова много раз начиная с конца 1980-х, точно не помнит, что публиковалось, а что нет, и где все эти пленки и отпечатки в его огромном архиве, тоже точно не знает. Мол, ему, "старому хиппи", и не пристало такое помнить — снял и забыл. Пришлось хорошенько покопаться, но результат впечатлял: несколько внушительных фотосессий складывались в многолетний монолог об именитом герое.
Зрителей этой выставки ждет удар под дых. Но если они знали, кто такой Барышников, то ожидать этого стоило. Каждый, кто хоть раз видел его живьем, помнит этот эффект: что бы он ни делал, да хоть просто бы стоял спокойно, мощнейшая артистическая (или человеческая?) харизма не дает отвести глаз. Женщинам, конечно, еще хуже: этот невысокий и уже очень немолодой мужчина — тот самый "ходячий секс", о котором даже мечтать-то странно. Фотографии это чертовски хорошо передают.
В репетиционном зале с Мерсом Каннингемом, у станка в одиночестве, в прыжке, в отжимании, в дурацкой цветастой рубашке с барабанами, в шикарном пальто, босой, но в котелке, в смокинге, но в бассейне, с львенком, с женщиной, в модной сессии, в поту, моложавый, старый... Экспозиция не слишком отчетливо хронологична, вроде бы от поздних к ранним, но сам Уитмен в показаниях по поводу дат путается, и ориентироваться можно скорее по возрасту героя. Но возраст и Барышников — две вещи несовместные. Вот снимок его рук, жилистых, в характерных пятнышках, рук старого человека. Но вот рядом он же, в той же фотосессии, в таком легком движении, какое и многим молодым не снилось. Этот же эффект тела, которое может сыграть старение и тут же омолодиться, положен в основу пластического рисунка пронзительного рассказа о дружбе, времени и старости, одной на двоих заглавных героев в спектакле Алвиса Херманиса "Бродский / Барышников", заставившем пол-Москвы в прошлом сезоне двинуть в Ригу или Тель-Авив.
Кто кем руководил на этих съемках, не очень-то и понятно. Пластический дар Барышникова в какой-то мере — диктатор, камера обязана подчиниться. Сам Уитмен признается, что на центральную сессию выставки, ту, с которой все началось, им было выделено от силы полчаса. И это притом что "c Мишей непросто работать. Его снимали все лучшие фотографы мира. И нет ничего нового, что можно было бы придумать. Идеи исчерпаны, его снимали во всех возможных сюжетах и ракурсах. О чем бы ты его ни попросил, это уже было раз 30". Но выставка об этих сомнениях ничего не говорит — здесь даже репетиционный зал, и тот как будто шутя.
О фотографе же гораздо больше расскажет огромная медиаинсталляция, в которой пленки с тех же съемок закольцованы и кадры несут на себе пометки автора. Тут окончательный и бесповоротный крест, тут победная галочка, тут отмечен спорный момент и так далее. Пленка движется, герой съемки танцует, как в мультфильме, из почти, ну почти-почти одинаковых кадров выбирается один, тот самый. Магия "решающего момента", которая оказалась необходимой этой выставке, в ином случае готовой сдаться обаянию Барышникова вообще без всякого сопротивления. Хотя, если честно, сопротивление тут бессмысленно.