Объем экспорта российской продукции с высокой добавленной стоимостью превысил 50%. Об этом министр промышленности и торговли Денис Мантуров заявил в интервью «Коммерсантъ FM» на Международном экономическом форуме. Экономический обозреватель Олег Богданов обсудил с ним основные тенденции развития российской промышленности.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
— Если опираться на прогноз Минэкономразвития, у нас замедляется спад, в некоторых отраслях наметился рост. В промышленности он тоже вроде бы замедляется, тренд может развернуться, и уже где-то во второй половине года ожидается экономический рост. С точки зрения промышленности, где, в каких направлениях и точках будет этот рост?
— С учетом сложившейся экономической ситуации у нас ряд отраслей оказался в непростой, мягко говоря, ситуации — это автопром, транспортное машиностроение, легкая промышленность и ряд других направлений, которые зависят от платежеспособности, в первую очередь, населения. Вот та тенденция, которая складывается сегодня, дает представление о том, что, например, ситуация в легпроме, когда мы оказываем системные меры поддержки, и, естественно, есть определенная инерция с момента предоставления, скажем, субсидий или льготных займов до выхода на производство и поставку продукции, проходит какое-то время. Поэтому меры, которые оказывались, например, легпрому, которые начинают работать сегодня — это не в этом году, эта системная работа осуществлялась на протяжении последних трех лет, и только в этом году мы начинаем ощущать, видим, как увеличиваются объемы переработки, например, кожи. Когда мы наложили запрет на сырые шкуры, мы сразу же увидим результаты этой ограничительной меры, когда увеличиваются объемы переработки внутри страны. Естественно, формируется добавленная стоимость.
Что касается швейной промышленности, если мы говорим и продолжаем в части сектора легкой промышленности, там также определенная тенденция роста за счет создания, во-первых, объективных условий — это не нами, в части девальвации мы стали более конкурентоспособными за счет зарплаты. Вы знаете, в легпроме санкции не работают, как вы понимаете, это не тот сектор промышленности, где накладываются какие-то рестрикции. Здесь больше как раз эффект девальвации и эффект плановых мер поддержки со стороны правительства через льготные займы, субсидии. В совокупности всех этих факторов мы видим определенный рост. Поэтому, да, действительно, по результатам этого года, наверное, легпром должен выровняться с учетом определенных снижений темпов производства прошлого года.
Что касается автопрома, то мы уже создали все условия, которые только можно реализовать со стороны государства. Поэтому даже если при этих мерах поддержки есть определенный темп снижения, больше просто ничего уже невозможно предпринять. Здесь нужно исходить из того, что, например, то, что Центральным банком принято решение по снижению процентной ставки, естественно, сыграет на руку, в том числе и на увеличение потребительского спроса для населения. То, что будут дешевле кредиты — это будет дополнительная мотивация по приобретению автомобилей. Но при этом, если посмотреть на другие секторы, например, автопрома в отличие от легковых автомобилей, которые в первую очередь завязаны на население, ситуация с грузовиками: по грузовикам есть даже определенный рост по сравнению с прошлым годом. Например, тот же самый КамАЗ на 17% вырос по первому кварталу за счет чего? Конечно же, это системные меры поддержки, но и выход новых моделей. И плюс то, что мы на протяжении последних двух лет создавали условия по созданию возможностей для нашего автопрома в части поставок их продукции на внешние рынки, то сегодня мы видим тенденцию к росту. И этот рост по сравнению с прошлым годом имеется и по грузовым автомобилям, и по легковым, легкокоммерческим по сравнению с предыдущим периодом, мы исходим из того, что эта тенденция сохранится и в будущем, поскольку мы системно оказываем поддержку через российский экспортный центр. Собственно, результаты налицо.
— То есть сначала проходит какое-то время, за пару лет должны быть предприняты меры, которые поддерживают, и через два года, а, может быть, через три возникают результаты? Программа поддержки транспортного машиностроения на 2017 год будет реализована или она реализуется?
— Она уже реализовывается. Соответственно, в этом году мы рассчитываем в совокупности с теми регуляторными решениями, которые были приняты в прошлом году по ограничению сроков эксплуатации грузовых вагонов с просроченными сроками службами, плюс субсидии на приобретение инновационных вагонов. Я рассчитываю на то, что в этом году будет произведено и реализовано порядка 40 тыс. вагонов, в том числе где-то четверть этого объема — это будут экспортные поставки.
— Кстати, как развивается именно экспортная составляющая? Последняя тема, которая у всех на слуху — это наши новые самолеты, как идет международное сотрудничество в этом направлении, международные контакты? Насколько серьезно Запад или не только Запад, внешние инвесторы, внешние покупатели, потребители смотрят на нашу продукцию?
— Если сравнивать результаты, например, 2014-2015 годов, то рост высокотехнологичной продукции в части поставки на внешние рынки составил более 10%.
— Доля увеличивается?
— Доля увеличивается. Более того, мы перескочили уже за 50% из общего объема экспорта в сторону поставки продукции с высокой добавленной стоимостью по сравнению с продукцией топливно-энергетического комплекса, то есть нефти и газа. То есть этот барьер мы в 2015 году преодолели. И 53% — это доля несырьевого экспорта, имеется в виду, нефти и газа.
— Это можно считать достижением?
— Я считаю, это в определенном смысле достижение страны и эта тенденция должна не только сохраняться, но и усиливаться, поскольку мы в идеале должны определить долю примерно в объемах 25%, все остальное — 75% — это и продукция, и услуги несырьевого экспорта. Поэтому мы должны системно создавать для этого все условия.
— При каких пропорциях можно будет сделать вывод, что мы слезли с нефтяной иглы? 25 на 75%?
— Во-первых, пересечение этого барьера свыше 50% — мы уже таким образом потихонечку сползаем с нефтяной иглы. При этом, конечно же, это не говорит о том, что этот сегмент будет развиваться в меньшем объеме, все-таки нам нужно развивать еще и химический сектор, и нефтехимический сектор внутри страны и поставлять не только сырую нефть и газ на экспорт, но и, в первую очередь, уже готовую продукцию из этого сырья. Поэтому мы вместе с Минэнерго здесь занимаем единую позицию: создаем соответствующие условия, утверждена была стратегия развития химии и нефтехимии. Мы исходим из того, что мы должны создавать добавленную стоимость внутри страны.
