Честные российские спортсмены должны поехать на Олимпиаду в Рио. Об этом на Петербургском форуме заявил президент Олимпийского комитета России Александр Жуков. Завтра Международная ассоциация легкоатлетических федераций (IAAF) должна решить, вернуть ли полномочия Всероссийской федерации. Первый заместитель председателя Государственной думы, глава Олимпийского комитета России Александр Жуков ответил на вопросы политического обозревателя «Коммерсантъ FM» Дмитрия Дризе.
Фото: Кристина Кормилицына, Коммерсантъ / купить фото
— Сейчас все в кулуарах, абсолютно все говорят про вчерашнюю «прекрасную» игру нашей сборной. Как у вас в связи с этим настроение, и как вы в целом ее оцениваете?
— Ну, неважно играли вчера, действительно, особенно первый тайм. Но осталась еще игра, и шансы выйти из группы есть. В принципе, обыграть Уэльс — это не самая недостижимая задача, которая была бы.
— Вы сильно расстроились, смотрели?
— Расстроился немножко качеством игры в первом тайме. Мне кажется, все-таки с составом Слуцкий не угадал, и видно же, что более опытные игроки, которые вышли во втором тайме, отыгрывались, пошли вперед и так далее. Ставить с самого начала в первый раз Головина, скажем, несмотря на то, что он талантливый игрок, в первый раз играет на Евро, трудновато.
— Даже молодым…
— Нойштедтер тоже играет только первые матчи за сборную. Мне кажется, все-таки надо было больше делать ставку в середине поля на опытных.
— Что с Олимпиадой-то у нас будет в Рио, попадем?
— Будем участвовать в Олимпиаде. Уже порядка 430 лицензий наши спортсмены завоевали на Олимпиаде.
— Все эти допинговые скандалы, как здесь решается?
— По легкой атлетике завтра будет принято решение Международной ассоциацией.
— Что вы ждете от этого?
— Ждем все-таки, что нашу федерацию восстановят в членстве — это же ключевой вопрос, потому что пока членство нашей федерации приостановлено, наши спортсмены не могут участвовать в международных соревнованиях. Полгода работала здесь комиссия, много раз приезжала сюда Международная ассоциация легкоатлетических федераций. Огромное количество было так называемых критериев задано нашей федерации. Большая часть, мне кажется, выполнена. Сейчас они должны дать этому оценку и принять решение по поводу восстановления в правах нашей федерации.
— Вы в целом оптимистично настроены, да?
— Наша позиция очень простая: те, кто замешан в употреблении допинга, — и спортсмены, и тренеры, и врачи — все отстранены, наказаны, дисквалифицированы и так далее. А «чистые» спортсмены, которые никогда не употребляли допинг, почему они должны быть ограничены в правах? И, конечно, они не должны быть лишены возможности участвовать в Олимпийских играх.
— Политического заговора нет, как сейчас популярно думать?
— Да нет, не надо смешивать спорт с политикой, я всегда был против этого. И наша позиция в том, что этого ни в коем случае нельзя делать.
— Надо переключиться на другую тему. Тоже про ставки, но иного рода — про ставку Центрального банка и вообще про монетарное регулирование у нас в стране. Все-таки решились снизить процентную ставку, российский ЦБ на прошлой неделе на 50 пунктов ее срезал. Но уже на этой неделе на глобальных рынках началась некая турбулентность, и возникли вопросы, а не поспешили ли снизить процентную ставку, не войдем ли мы снова в период нестабильности, связанный не с нашими проблемами, а с внешними проблемами? Как вы к этому относитесь?
— Нет, процентная ставка в большей степени связана с инфляцией. Мы видим, что все-таки темпы инфляции снижаются, и в этом году она существенно ниже, чем в прошлом, и это дает возможность Центральному банку снижать ставку.
— Тогда вопрос: почему так медленно она действует?
— Потому что, видимо, у них нет полной уверенности в том, что этот процесс необратим. Но, на мой взгляд, можно было бы и побыстрее это сделать. Сколько специалистов, столько и мнений. Здесь, конечно, очень важно не подорвать стабильность процесса снижения инфляции — это самое главное, к чему мы должны стремиться. И то, что больнее всего бьет и по нашей экономике, и по людям, по каждому человеку, — это рост цен. Поэтому главная задача Центрального банка — добиться снижения темпов инфляции.
И вторая часть — это инвестиционный ресурс, который определяет стоимость денег, которую определяет Центральный банк. Это тоже очень важно, и если мы не дадим достаточного инвестиционного ресурса, наша экономика не будет развиваться высокими темпами, соответственно, мы не решим социальные проблемы. Поэтому нужно снижать ставку Центрального банка, нужно снижать стоимость кредитов, делать их более доступными для предприятий, но не перегнуть палку.
— Вообще, две очень хорошие тенденции наметились в этом году. Это, во-первых, снижение нефтегазовых доходов в бюджете, по-моему, до 35%, как говорил премьер-министр в последний раз, и следующая тенденция — это уменьшение влияния курсообразования, то есть курса американского доллара, изменения по отношению к рублю, на процесс инфляции. То есть мы имели январь, февраль серьезное снижение рубля к доллару, а инфляция не росла такими темпами, в этот период она, наоборот, снижалась. Как вы думаете, это временные, или это все-таки уже трендовые вещи, которые будут влиять очень серьезно на экономику?
— Хотелось бы думать, что это уже тенденция достаточно устойчивая, но снижение доли доходов в бюджете от нефти и газа связано со снижением цен. Здесь прямая зависимость: чем выше цены на наши главные экспортные товары, тем больше доля доходов в бюджете, потому что налог на экспорт нефти и газа, конечно, составляет существенную часть бюджета. Это и, с одной стороны, обидно — мы теряем доходы бюджета, у нас меньше ресурсов для государственных инвестиций, меньше ресурсов для реализации социальных программ.
С другой стороны, это подталкивает многих к тому, чтобы все-таки искать другие пути развития. Сейчас я был на сессии. Несколько регионов обсуждали, на чем они должны сосредоточится — на какой-то узкой специализации или развивать все понемножку? Несколько ярких примеров модернизации: Новосибирская область — там нет ни нефти, ни газа, зато есть программа реиндустриализации, построенная на наших собственных научных разработках сибирского отделения Академии наук и институтов и прорывных технологиях, нанотехнологиях, биотехнологиях и так далее. Реальная программа. И это реальные проекты, которые привлекают инвестиции, и не только импортозамещение, скажем, по вакцинам, по лекарствам, полное импортозамещение, но и выход на внешние рынки с нанотрубками и с изделиями, которые могут завоевать до трети всего мирового рынка. То есть не было бы счастья, да несчастье помогло, я бы так сказал. Куда деваться? Надо развивать высокие технологии. И чем ниже цены на нефть, чем ниже доля доходов от нефтянки, от газа, тем больше необходимость создания новых высокотехнологичных рабочих мест, доля которых увеличивается.
— Выборный год нынче, какие у вас прогнозы: партия власти сохранит ли большинство, снизится ли рейтинг «Единой России» — он сейчас снижается, мы знаем. Есть ли у вас какие-то наработки на тему того, что роль «Единой России» в Думе будет такой же, или как-то изменится ситуация?
— Прогнозы — дело, в общем, неблагодарное, особенно на выборы. Я здесь, наверное, так же, как и вы, ориентируюсь прежде всего на мнение политологов и на опросы.
— Политологам не всегда можно верить.
— Не всегда, но надо анализировать то, что они говорят. Я думаю, что «Единая Россия» сохранит большинство в Думе. Не могу предсказать, какой процент будет по партийным спискам, но уверен, что по одномандатным округам «Единая Россия» получит более 50% — вот такой мой личный прогноз. Я сам буду баллотироваться в Новосибирской области по партийному списку. Я смотрю, как идет избирательная компания по одномандатным округам и не только.
— В регионах не все довольны итогами праймериз, так это или нет, в частности, местные власти?
— Недовольны те, кто проиграл. Те, кто выиграл, довольны, как обычно.
— Говорят, что где-то в регионах победили не те люди, критики партии, такого нет? Оппортунистов?
— Мне кажется, что достаточно объективно в основном эти праймериз прошли.
— С мест вам не пишут, что, мол, не того?
— Ну, кто-то пишет, конечно. Но я же говорю: те, кто проиграл, всегда недовольны. Может быть, где-то и есть...
— Вы их утешаете как-то?
— Это не моя задача. Есть специальные люди, которые за это отвечают.
— Позиция партии здесь твердая, то есть никаких поблажек никому? Проигравшие выбывают, несмотря на заслуги?
— Нет. Правильно, что сделан четкий ориентир. Это как в спорте: у нас есть критерии отбора на Олимпиаду, хоть ты там 10 раз будешь заслуженный человек и у тебя будут прошлые заслуги — если ты не выполнил олимпийский норматив, то ты не поедешь на Олимпиаду. Это правильный, спортивный принцип, он должен быть везде.
— А кто победит на чемпионате Европы, как вы думаете?
— Ну, трудно делать прогнозы. Мне нравится, как играют французы, итальянцы очень неплохо смотрелись. Но я уверен, что те же немцы, испанцы еще свое слово скажут.
— У вас есть любимая команда?
— У меня есть, конечно. Так же, как и у вас. У меня есть любимая команда.