В парижском Centre Pompidou проходит огромная выставка фотографий американки Нэн Голдин. С конца 70-х она по всему миру снимает моделей, богему, подруг, любовников, геев, проституток, случайных знакомых. И все это с каким-то пугающим любопытством: чтобы узнать, куда уходит жизнь. Выставку посмотрел корреспондент Ъ ИГОРЬ Ъ-ГРЕБЕЛЬНИКОВ.
Стоит обмолвиться об этой выставке, как твой светский собеседник меняется в лице: сползает улыбка, ускользает взгляд, и самому становится неловко. Это настоящий комплимент фотографу, когда ему удается заразить зрителя своим взглядом на мир. Взгляд Нэн Голдин (Nan Goldin) не мрачный, а трагичный, с полагающимся катарсисом. Даже в переполненном фотографией Париже эта выставка наделала много шума: чрезвычайно откровенна, слишком провокативна. И при этом ясно, что Нэн Голдин не стремилась сразить наповал, а просто показала свою жизнь такой, какой почувствовала.
Это — ретроспектива, и стрелка приглашает начать осмотр с первых фотографических опытов. Они, как правило, про амбиции, желания. Аккуратные черно-белые и цветные снимки красивых женщин, пикники, друзья-подруги. Все так и просится в глянцевые журналы. С ними Нэн Голдин дружила, но недолго. Кажется, ей было наплевать и на изнанку красивой, легкой жизни. Интересовало личное: "Какого черта она, бывшая хиппи, вертится среди богемы?" Вопросы вроде тех, кто эти люди и что я здесь делаю, стоит задавать себе почаще. Однако немногие отважатся отвечать на них с помощью фотокамеры: слишком хлопотно. И как показывает опыт Нэн Голдин, ни от чего не спасет. Она наблюдает себя, свое окружение. Лирично, нежно. Доверительным отношениям ее камера не помеха. Скинхеды занимаются любовью. Другая парочка уже отзанималась, и отчего-то грустные любовники нагишом валяются на кровати, отвернувшись друг от друга. Измятое постельное белье. Мужская рука, крепко обнявшая саму Нэн.
Все это снималось более десяти лет и в начале 90-х вошло в большую серию "Ballads of Sexual Dependency" (грубо переводя на русский, "Баллады сексуальной зависимости"). Теперь ими плотно увешаны стены Центра Помпиду. Есть очень грустные баллады о самой себе. Вот она в постели с любимым Брайаном. Вот он один, коренастый, волосатый мачо. Он говорит по телефону, смеется, умывается, спит — фотограф упивается моделью. Все это вдруг обрывается знаменитой (даже без предыстории) карточкой: Нэн Голдин с фингалом, с затекшим кровью глазом, с хорошей прической, с яркой помадой на губах и с ожерельем на шее. Она смотрит прямо в объектив, будто фотографируется на паспорт. Подпись: "Через месяц после того, как меня избил Брайан и мы расстались". Подробных историй страсти, которые кончились слезами, болезнями, смертью, в Помпиду битком.
В одном из залов толпятся не у фотографий, а у автографа Нэн Голдин. Это — некролог, посвященный подруге Куки (Cookie), известной нью-йоркской колумнистки, критика, художницы. Следом — фотографический ряд ее портретов: смеется, отдыхает, плачет в свадебном платье, с мужем арт-критиком, с любовницей. И наконец, чуть видный профиль Куки в гробу. Умерла от СПИДа. Похороны. Обреченные на смерть от этой болезни подруги.
СПИД стал у Голдин целой темой, которой тоже не одна стена. Жиль и Готчо — мускулистые любовники. Обнимаются, пьют кофе... А через пару снимков — больничный коридор; иссохшая рука одного из них, умирающего; последний и самый страшный из виденных поцелуй. Смотришь на даты снимков, и выясняется, что расстояние между безмятежным счастьем и смертью — год.
Нэн Голдин не стесняется банальных сюжетов и подает их просто. Ей, филигранному портретисту, не нужно выдумывать. Достаточно уметь приблизиться к героям. Какому-то симпатичному незнакомцу в Токио она говорит, это же первый снег, распахни ему грудь, засмейся. Другой, флорентиец с голым торсом, должен содрогнуться от рассветной прохлады. Голдин питается чужими нервами, ощущениями, чувствами. Об одном из ее снимков пишут, что так близко еще никто из фотографов не смотрел на человека, а на карточке — всего-то плачущая подруга. За пристрастный взгляд ее называют постмодернистским романтиком, максималисткой. Судя по ретроспективе, несчастливыми балладами она сыта. И не всегда упивается грустью. Зато почти всегда — сексом, через который, как кондовый психоаналитик, она смотрит на жизнь и на себя. В ее камеру мастурбирует мужчина. Французская семья занимается сексом в компании ее фотоаппарата. Перед ней трахаются парни. И все это не отдельными карточками, а целыми стенами крупнейшего в Париже Музея современного искусства.
Кураторы, видимо, не без умысла разместили ретроспективу Нэн Голдин на первом этаже. В окружении фотографий интересно, но, находясь внутри экспозиции, через стеклянные стены Центра Помпиду видишь красивую, оживленную площадь Бобур, которая покажется не туристским пятачком, а раем после чистилища Нэн Голдин.