Леонид Радзиховский о том, что изменилось в России за время пребывания Савченко в тюрьме: «Во-первых, начнем с того, если уж вспоминать исторические аллегории, аналогии, что во время какого-то сражения Наполеон гневно сказал: "Где Бертье?" — "Сир, во-первых, он убит. Во-вторых не надо, достаточно во-первых". Во-первых, изменилась цена на нефть, во-вторых уже не надо. За время пребывания Савченко в тюрьме цена на нефть упала в два раза. И хотя российская экономика, вопреки обязательным крикам всех СМИ, в том числе, кстати, и государственных, почему-то, отнюдь не рухнула в два раза, но падение экономики в два раза — даже во время войны она в два раза не рухнула. В общем, не рухнула так катастрофично, как многие ждали, но совершенно очевидно, что житуха стала похуже чуть-чуть. Но Фонд резервный, стабилизационный и все прочие фонды очевидно подтаивают. А это ведь штука такая, это как снежный навес: сперва он висит-висит, тает-тает-тает, потом как грохнет. Это первая неприятность.
Вторая неприятность, что санкции, которые ввели евроимпотенты, сколько у нас только над ними не смеются: они и ничтожны, они импотентны, они соплежуи, они вечно говорят тысячу слов и ни черта не делают — это, конечно, все так: и ничтожные, и импотентные, и соплежуи, и как хотите, только два года они от своих санкций не отступают. И эти санкции поддушивают, не то, чтобы душат, но поддушивают, с одной стороны. Нефтяной бог Россию разлюбил, сейчас опять вроде чуть-чуть полюбил, но как-то так слабовато, с другой стороны. С третьей стороны, внезапно выяснилась еще такая немаловажная деталь: ведь когда начиналось, я не помню, когда именно арестовали Савченко, но когда шла вся эта новороссийская волна: "Ярость благородная вскипала, как волна", — была надежда, в общем, довольно безумная, надо сказать, надежда. Потому что, если бы она реализовалась, было бы, может быть, еще хуже, но, тем не менее, была надежда на то, что действительно Украина состоит из двух стран, что Восточная Украина взорвется, с любовью ляжет к ногам России, выкинет к чертовой матери всех этих националистов, плохих украинцев, и, как минимум, Украина расколется по Днепру, а, как максимум, вообще вся Украина окончательно перейдет, вернется к родным истокам.
Это дело не получилось, значит, порывы энтузиазма в Восточной Украине оказались отнюдь не таковы, каких от них ожидали, народ не вышел на улицы Днепропетровска, Харькова, Одессы. В Одессе была известная всем история, погибли люди, но это почему-то, когда в 1905 году расстреляли людей на площади Зимнего дворца, это спровоцировало почти обвал власти, практически Россия восстала, начались всеобщие забастовки, туда-сюда, а здесь резонанс оказался совсем другим. Внезапно резко осело, не возникло движения протеста: "Ах вы, фашисты, мы тут народную войну начнем!" В 1905 году тоже страшно было, народу теперь больше перебили, не 42 человека. Не было достаточного количества горючего вещества. Вот, русские спички, которые были уверены, что они полетят в сухой стог, попадали рядом с мокрым стогом. Дымило сильно, а пламени нет».