«Геополитический рефлекс США, скорее всего, сработает безошибочно — создания новой архитектуры Евразии нельзя допустить»

Прошел год с того дня, как президент России и председатель КНР подписали 8 мая 2015 года в Москве совместное заявление о сопряжении евразийской экономической интеграции и экономического пояса Шелкового пути. Это был шаг решительный и решающий — к устранению возможных причин возникновения коренных противоречий между двумя гигантскими державами. Принятые документы создали формальные предпосылки для появления в Центральной Евразии обширного региона сотрудничества и совместного развития.

Вслед за этим заявление поддержали страны—участницы Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Им важно сочетать двусторонние связи с Россией и Китаем и построение системы сотрудничества ЕАЭС—КНР. Взаимодействие и поощрение инвестиций особенно перспективно в транспортно-логистической области. Не менее важно и распространение на запад от Китая производственных цепочек, включение в них стран Центральной Азии и российской Сибири.

Для Китая пояс никогда не был только транспортным вопросом. КНР нуждается в экономической экспансии, продвижении на Запад инвестиций и создании там новых производств. Для России эти планы — счастливая возможность снять с себя хотя бы часть забот по обеспечению стабильного социально-экономического положения государств региона. Сейчас именно российский рынок труда принимает излишки рабочей силы по меньшей мере трех наиболее населенных и бедных стран Центральной Азии — Узбекистана, Киргизии и Таджикистана. Миграция в Россию вносит существенный вклад в региональную стабильность. Ведь если все эти люди надолго вернутся домой, то станут добычей радикальных проповедников, может произойти взрыв. Если хотя бы часть местных жителей найдет работу на китайских предприятиях, России будет намного проще управлять движением трудовых ресурсов.

При этом Москва сохраняется как наиболее важная военная сила в регионе, российское военное присутствие (авиабаза Кант недалеко от Бишкека и 201-я военная база в районе Душанбе) позволяет странам региона чувствовать себя более или менее спокойно.

Две страны Центральной Азии из пяти входят в ЕАЭС и могут координировать сотрудничество в рамках наднациональных институтов. Внешняя торговля уже передана Арменией, Белоруссией, Казахстаном, Киргизией и Россией в сферу полномочий Евразийской экономической комиссии. Этот орган займется выработкой соглашения о торговле и сотрудничестве с Китаем, согласно договоренности лидеров стран ЕАЭС на встрече в октябре 2015 года.

Сопряжение развивается не без трудностей. Необходимо, как призывают китайские эксперты, повышать политический уровень управления процессом. Пока он недостаточно высок для того, чтобы заставить чиновников работать эффективнее. Национальные бюрократии стран Евразийского экономического союза очень медленно работают над «дорожной картой» сотрудничества с КНР. Китай, в свою очередь, занят внутренними трудностями и также поворачивается медленно. Пока у Пекина нет даже приблизительного видения конкретных результатов строительства пояса Шелкового пути. Негативное воздействие оказало и замедление роста китайской экономики. В отдельных секторах оно особенно заметно. Так, например, в сфере транспорта Китайская государственная железнодорожная компания уже 26 месяцев фиксирует падение грузооборота.

Важно понять, как сделать позитивным вклад в развитие регионального сотрудничества внешних игроков — США и Западной Европы. Во втором случае все относительно просто. Европейские компании уже инвестируют в ряд секторов региональной экономики — в первую очередь в добывающий. Идти дальше европейцы пока не готовы. Также в силу собственной слабости страны Европы не оказывают существенного влияния на региональную политику и стабильность. При этом Европа является очень важным партнером России и естественной частью Евразии, западной оконечностью экономического пояса Шелкового пути.

Что же касается США, то они с начала 1990-х годов играют активную роль в региональных делах Центральной Евразии. Особенно после начала операции в Афганистане. Вашингтон предпринимал много усилий для укрепления суверенитета стран Центральной Азии, возникших на месте республик СССР. России и США иногда получалось сотрудничать в вопросах военно-политической стабилизации региона. РФ, например, много сделала для стабилизации Афганистана — главного потенциального источника нестабильности. Хотя это никогда не вызывало восторга со стороны другой важнейшей евразийской державы — Китая. Пекин опасается, что присутствие США в регионе и существование там дружественных Вашингтону режимов воплотят в жизнь кошмар геостратегического окружения Поднебесной. Китай сдержанно отреагировал на предложение США о сотрудничестве по вопросу строительства экономического пояса Шелкового пути в конце мая 2015 года. Тогда, как отмечают эксперты, американские представители предложили Пекину взаимодействовать по этому вопросу на двусторонней основе.

Пока США как будто толкают Китай на Запад, в Центральную Евразию. Создание таких объединений, как Транстихоокеанское партнерство, формирует для Китая новые условия сотрудничества со странами Юго-Восточной Азии. Многие даже думают, что за этим стоит уверенность в неизбежности китайско-российской конкуренции. Но, если взглянуть на ситуацию непредвзято, почвы для такой конкуренции нет. Китайские деньги в регионе только укрепят местные режимы, сделают южные рубежи России более защищенными и позволят ей больше внимания уделять собственному развитию и укреплению безопасности в Европе и Евразии. Ведь брать на себя ответственность за обеспечение безопасности Пекин не собирается, это совсем не его стиль.

Сотрудничество в Центральной Евразии, о котором договорились год назад Владимир Путин и Си Цзиньпин, выгодно всем. К сожалению, геополитический рефлекс США, скорее всего, сработает безошибочно — создания новой архитектуры Евразии нельзя допустить. А это будет означать, как ни печально, перенос в бурно развивающуюся часть мира той же логики «игры с нулевой суммой», которая принесла так много бед Европе в предшествующие столетия.

Тимофей Бордачев, руководитель Евразийской программы МДК «Валдай», директор Центра комплексных и европейских исследований НИУ ВШЭ