Минздрав хочет отдельно лицензировать учреждения, которые проводят аборты. Министерство намерено пересмотреть требования к таким медицинским организациям. Об этом заявил официальный представитель ведомства Олег Салагай. По его словам, это необходимо для того, чтобы более эффективно контролировать деятельность медицинских организаций, которые оказывают эти услуги. Салагай добавил, что за прошлый год число абортов по желанию женщины в России снизилось на 13%. Генеральный директор Клинического госпиталя на Яузе Яков Марголин обсудил тему с ведущим «Коммерсантъ FM» Петром Косенко.
Фото: Kacper Pempel, Reuters
— Для чего, по-вашему, необходимо или не нужно отдельное лицензирование этого рода деятельности?
— Если такая инициатива внесена, значит, это кому-то нужно и кто-то предлагает. Аборты в любом государстве находятся в сфере пристального внимания общества и медицинских организаций. И это может быть сделано по требованию, допустим, религиозной церкви, они постоянно хотят, чтобы это было под их пристальным вниманием, чтобы абортов в нашей стране было меньше. И также это может быть связано с чисто медицинской логикой, чтобы эта услуга осуществлялась более качественно, более правильно, в четко лечебных учреждениях, где есть для этого все условия, потому что аборты бывают медикаментозные, хирургические. Бывают по желанию женщин, бывают по медицинским показаниям. Должно быть время, по закону, чтобы женщина подумала, в день обращения делать аборт не должны. Она должна подумать, принять взвешенное решение, врач должен с ней говорить. Может быть, несоблюдение этих требований медицинскими организациями, которые делают аборты, может, статистика, которая ушла из поля зрения государства, может, осложнения, которые стали возникать и стали тем предлогом или причиной, по которой была сделана такая инициатива.
— Как вы оцениваете общую ситуацию с оказанием подобного рода услуг в нашей стране на сегодняшний день?
— Мое мнение всегда однозначно: все медицинские услуги должны делаться на основании здравого смысла и сохранять здоровье людям.
— Нет, это понятно. Вопрос был немного о другом. Вопрос был в том, насколько в нашей стране соблюдаются необходимые и достаточные требования для того, чтобы говорить о том, что такого рода процедура проходит на должном уровне?
— Я не большой эксперт, врач по акушерству и гинекологии, то есть здесь надо смотреть государственную статистику, статистическую отчетность. И если видеть проценты осложнений, почему стало меньше на 13%, то есть это неучтенные аборты, про которые государство не знает, или это требование, веяние общества, потому что понимание этих причин помогло бы сделать более глубокий анализ.
— В случае усиления контроля, если таковой все-таки будет усилен, как вам кажется, это усложнит жизнь и работу?
— Я думаю, если будет усиление, женщины не пострадают. Будет меньшее количество учреждений, но зато условия будут лучше. Они всегда могут полежать после этого, как положено по закону. То есть сегодня в клиниках не все имеют возможность, чтобы были палаты и женщина могла после этого полежать. Зачастую после медикаментозных абортов в очень короткое время женщина покидает клинику.
— Негативные последствия для отрасли каким-то образом будут?
— Я думаю, не будет. Может быть, будут негативные последствия для тех клиник, которые ставят во главу угла заработок на этом виде медицинской деятельности. Если они его лишатся, конечно, для них есть экономические последствия.
— Ну, за них мы волнуемся с вами в самую последнюю очередь, разумеется.
— Да, а, думаю, глобальных экономических, социальных и медицинских последствий от этого не будет. Ну, меньшее количество, большее количество будут делать — лишь бы это все шло на пользу женщинам.