Москву посетил ВОЛЬФГАНГ БЮХЕЛЕ — гендиректор германской компании Linde и новый глава Восточного комитета немецкой экономики, одного из крупнейших предпринимательских союзов Германии, который объединяет более 200 компаний, работающих с Россией и странами Восточной Европы. В интервью корреспонденту “Ъ” ГАЛИНЕ ДУДИНОЙ он высказал надежду на частичное облегчение санкций, но объяснил, что это вовсе не будет означать автоматический рост западных инвестиций в Россию.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
«Политика и экономика идут рука об руку»
— Российско-германская внешнеторговая палата ранее опубликовала итоги опроса немецких бизнесменов, более половины из которых ожидали смягчения санкций против РФ уже в январе этого года. Не наивно ли это было?
— Дело не в наивности. Наивно было бы как раз возлагать всю «вину» на санкции, ведь спад в бизнесе связан и с падением цены на нефть, и со снижением курса рубля. А это привело к подорожанию импортных товаров в России и к снижению спроса.
Что касается санкций, для них сейчас разработана ясная «дорожная карта» — то есть минские договоренности. Но я не готов сейчас давать оценки тому факту, что Украина не продвигается в их выполнении.
С другой стороны, и мне это кажется любопытным, в Европе сейчас все чаще звучат голоса тех, кто выступает за переосмысление санкций и с волнением ждет решения лидеров ЕС, которое будет обсуждаться в июне.
— Вы говорите о мнении бизнеса или политиков?
— И бизнеса, и политиков, в том числе высокопоставленных. Дискуссии о том, имеют ли санкции вообще смысл, слышны все чаще. Поэтому я думаю, что мы можем вступить в фазу, которую я называю началом конца санкций. Но даже в случае отмены санкций, нельзя ожидать внезапного расцвета экспорта из Европы: главные отягчающие факторы — цена на нефть и ослабленный рубль — никуда не исчезнут.
— В первой половине апреля вы вместе с делегацией немецкого бизнеса встречались в Кремле с президентом России Владимиром Путиным. Ему вы такие перспективы обрисовали?
— Я могу сказать, что это была конструктивная, открытая беседа, но о ее содержании я не хотел бы говорить, тем более что и президент об этом распространяться не стал.
— Но вы обсуждали экономику — или политику тоже?
— В таких беседах они идут рука об руку. Нельзя говорить только об экономике, вычеркнув политические вопросы.
— А с немецким руководством — с администрацией канцлера ФРГ, лично Ангелой Меркель, МИДом — вы также общаетесь напрямую и доносите свою позицию?
— Тот пост, который я занимаю, всегда предполагает два направления работы: представление интересов бизнес-сообщества и контакты с политиками. Так что я, конечно, заранее известил о переговорах в России и МИД, и администрацию канцлера. И мы находимся в постоянном контакте с ними, ведь политика и экономика идут рука об руку не только в России.
— А с канцлером вы говорили об экономических отношениях с Россией?
— С ней у меня запланирована обстоятельная встреча в июне. Пока я поддерживаю связь с господином Альтмайером (Петер Альтмайер, глава администрации канцлера ФРГ.— “Ъ”).
— Какую главную идею вы постараетесь донести до канцлера?
— Темы, которые мы неизменно поднимаем,— это, во-первых, гармонизация технических стандартов и, во-вторых, поиск возможностей развития производства на местах с участием немецких инвестиций, но при российской поддержке.
— Встреча будет до или после саммита ЕС в Брюсселе?
— Этот вопрос я не хотел бы комментировать.
— Хорошо, тогда касательно саммита ЕС: многие надеются, что в этот раз санкции в отношении России будут хотя бы частично пересмотрены.
— Да, я хотел бы как минимум выразить надежду, что хотя бы символическое облегчение санкций будет. Но ожидать, что санкции могут быть сняты разом, не стоит.
«Немецкие предприятия сказали: мы остаемся»
— Есть ли у вас сегодня ощущение, что политическая ситуация менее накалена, чем год назад? Что компании из ФРГ вновь готовы инвестировать в Россию?
— Да, мне кажется, что сейчас ощущение безопасности и доверие между странами очень медленно, но восстанавливаются. И надо помнить, что за время этого кризиса из 6 тыс. немецких предприятий практически все сказали: мы остаемся.
— Но это вы говорите о тех, кто выжил во время политического кризиса. А новые инвестиции вы видите?
— В промышленной сфере — да, но в том, что касается работы с потребрынком, производства товаров массового потребления,— ситуация, конечно, тяжелее. Но опять же это зависит от того, о каких товарах идет речь. Доходы населения упали, но, скажем, продукты питания и товары ежедневного потребления все равно остаются стабильной статьей расходов для россиян.
— А как вы оцениваете перспективы развития потребительского рынка в России в ближайшие годы? Ведь даже отмена санкций не повлечет за собой автоматически повышения доходов населения.
— Это важный вопрос. Но посмотрите на немецкую экономику: ее костяк — это не крупные предприятия, а малый и средний бизнес. Они развивают технологии и инновации. И мне кажется, этот потенциал на сегодняшний день в России не используется. Сделав ставку на развитие и поддержку малого бизнеса, на возможности выдачи бизнесменам кредитов под более выгодные условия, можно было бы обеспечить реальные рабочие места и непосредственное повышение доходов населения. И иностранные компании в этом также заинтересованы: ведь многие такие предприятия — это наши поставщики.
— Вы уже не раз высказывались за облегчение санкций в отношении РФ. Вы не боитесь прослыть лоббистом российских интересов?
— Это для меня второстепенный вопрос. Главное — улучшить экономические отношения Германией с Россией, а также с двумя десятками других стран, с которыми Восточный комитет пытается наладить отношения. Напомню, что Восточный комитет работает не только с Россией, но и с другими странами ЕАЭС и на Балканах. К тому же приоритета политики никто не отменял. И пока санкции остаются в силе, пока не выполнены минские договоренности, мы делаем ставку на локализацию бизнеса в России.
В свою очередь, мы, конечно, надеемся, что если уж мы инвестируем в Россию и создаем рабочие места, то нас будут воспринимать как российские предприятия, как российских поставщиков.
«Если рынок слишком мал, то мы уходим в другую страну»
— Говоря о локализации немецкого бизнеса, можно ли ожидать, например, поставок в Крым для крымских ТЭС турбин производства российского СП Siemens и «Силовых машин» — возможно ли это с точки зрения немецкого бизнеса, немецких политиков?
— Детали лучше выяснять напрямую у Siemens. Но могу сказать, что никто из немецких политиков не призывал к запрету на инвестиции в Россию. Как вы знаете, моя компания Linde работает сейчас над крупным проектом с «Газпромом», так что ни о каком политическом вмешательстве говорить не приходится и никто нас как немецкую компанию не удерживает от инвестиций в Россию. Единственное, что может нас удержать,— это оценка рисков и условий работы в России (и в любой другой стране). И мы призываем российские власти создать для иностранных компаний условия для стабильной работы.
— Например?
— Например, речь идет о проблеме различий в интерпретации нормативных документов в разных регионах России, о возможностях гармонизации технических стандартов продуктов. Я не говорю, что надо внедрить немецкие стандарты — но пусть хотя бы имеющиеся в России стандарты будут унифицированы.
Другой вопрос — это проблема неравноправия между российскими поставщиками и иностранными, даже если они локализировали производство,— в случае, когда речь идет о госзаказах или когда российские потребители получают дополнительные субсидии за покупку российских товаров (например, в сфере фармацевтики), а немецкие товары оказываются в несколько раз дороже.
— Да, можно вспомнить и другой такой пример — немецкого производителя программного обеспечения SAP, который еще в 2014 году был самым востребованным среди российских госорганов и госкомпаний. Но с этого года было введено ограничение на госзакупку иностранного софта. Насколько болезненно данные меры российского правительства отразятся на SAP и других немецких IT-компаниях?
— Это может ударить по отдельным компаниям. И мы, конечно, выступаем за то, чтобы те иностранные компании, которые активно работают в России, могли работать на равных условиях. Ведь конкуренция способствует развитию инноваций, а значит, в конце концов идет на пользу и российским компаниям.
— Ассоциация европейского бизнеса, в которой состоит SAP, направляла в правительство РФ письмо, в котором говорилось, что европейские IT-компании могут вообще уйти с российского рынка в случае введения ограничений на госзакупки. Насколько реальна данная угроза?
— Невозможность претендовать на заказы по госзакупкам, конечно, значительно сужает рынок во многих отраслях. И надо понимать, что немецкие компании, как и другие, я думаю, ориентированы на получение прибыли. Если рынок слишком мал, то мы уходим в другую страну. Именно поэтому важно создать для иностранных предприятий условия для стабильной работы, а не только для инвестиций.