Ремейк — это фильм, снятый по мотивам другого фильма, "с оглядкой" на образец. Ремейком (remake — "переделка") в России называют все подряд. "Огонек" насчитал как минимум четыре разновидности его в российском кино
Калька с оригинала
Берем старый любимый фильм, новый сценарий пишем поверх старого с добавлением новых словечек и сцен, которые не могли себе позволить прежде из-за политической цензуры. На знаменитые роли назначаются новые звезды; авторы ждут, что такой фильм "соберет миллионы" на одной энергии всенародной любви к оригиналу. Предполагается, что люди будут смеяться или сочувствовать вдвойне "любимым героям" в новой эксцентричной упаковке. Но номер не проходит. При низком уровне современной актерской школы это почти безнадежное дело, а при непонимании реалий прошлого и мотивации героев — совсем безнадежное. Зрители не сочувствуют, а чертыхаются, потому что, как пел Окуджава, "что-то главное пропало". Такой ремейк подвергается осмеянию (в лучшем случае) или проклятиям (в худшем) еще до выхода на экраны. Консервативный российский зритель не любят менять "старую любовь" на новую. ("А зори здесь тихие...", 2015, телесериал "Золотой теленок", 2006, "Кавказская пленница!", 2014).
Продолжение истории
Герои культовых картин постарели, их дети выросли. На роли детей приглашают новых звезд, на роли родителей — звезд прошлого. Все с мобильными телефонами, что экономит время, но лишает ремейк "радости встреч". Главное достижение советской актерской школы — диалоги. Раньше для них специально готовили время, место, реквизит — кипящий в самый неподходящий момент чайник на кухне. Теперь герой, заправляясь на бензоколонке, просто подносит телефон к уху и говорит: "Привет, пап, как дела?" — вот и весь диалог. Сюжет такого фильма укладывается в два слова: "прошли годы". Никакого качественного развития не происходит, чаще всего судьба детей просто повторяет судьбу родителей, только более счастливо. Коммерческий успех "С легким паром. Продолжение" (2007) был связан не с художественным уровнем нового фильма, а с культовым статусом прежнего и завышенными ожиданиями зрителей. Спустя два года этот фокус уже не прошел ("Возвращение мушкетеров, или Сокровища кардинала Мазарини", 2009).
Перемещение в современность
"А давайте они будут работать в новом офисе с видом на Кремль!" — когда-то, в начале 2000-х, эта идея казалась продюсерам гениальной. Вскоре выяснилось, что герои из прошлого "не переносятся": они — со всеми своими милыми любовями, слабостями и привязанностями — были возможны только в советском обществе. Чтобы вести такие долгие и смешные разговоры, как в "Служебном романе", нужно иметь много свободного времени, отсутствие развлечений и уверенность в завтрашнем дне. Герои могут позволить себе часами говорить о чести и любви, потому что им всем в конце месяца все равно заплатят 120 рублей. Эта "культура разговоров" была возможна только при плановой экономике и социалистическом укладе. По-хорошему ремейки такого рода нужно было бы снимать о том, как деньги изменили героев, как социально-экономическая матрица изменила психологию людей. Об этом хорошо написано в "Капитале" Карла Маркса, изучение которого в институтах еще могли застать нынешние продюсеры средних лет, если, конечно, они вообще учились ("Служебный роман. Наше время", 2011, "Небо. Самолет. Девушка", 2002, "Джентльмены, удачи!", 2012).
Игра с культом
Синтез вариантов 1 и 2. Берется не фильм, а как бы настроение фильма, например "Место встречи изменить нельзя", и по мотивам этого настроения создается произведение длиной в 12 серий. Таким образом, фильм о борьбе с преступностью превращается в многосерийное умиление разнообразием послевоенной преступной среды, поскольку отрицательные персонажи теперь получают массу времени для самопрезентации (сериал "Черные кошки", 2013). В новом сериале "Следователь Тихонов" (2016) генерал Шарапов опять расследует дело "Черной кошки", его дочь работает стажером у Тихонова, а сам следователь превращается в столичного мажора, разъезжающего на оранжевой "Ниве". Разновидность этой игры в культ можно было бы назвать "художественным бредом": например, то, что говорят герои в новом сериале "Шерлок Холмс", 2013, можно сравнить с пересказом страшного сна, который приснился режиссеру по мотивам советского фильма.