Ситуация в российской экономике еще не исправилась, но тренд положительный. Об этом заявил Владимир Путин в ходе прямой линии. По его словам, ВВП вернется к росту уже в 2017 году, заявил президент. Главный экономист консалтинговой компании «ПФ Капитал» Евгений Надоршин обсудил тему с ведущим «Коммерсантъ FM» Юрием Абросимовым.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ / купить фото
— Хочется, чтобы вы оценили именно это заявление президента. По-вашему, российская экономика действительно близка к выходу из кризиса?
— Вопрос, в моем понимании, открытый. Если мы говорим о статистических цифрах экономического роста, то действительно может так случиться, что мы можем их наблюдать в следующем году, а какие-то отдельные признаки положительной динамики, например, в промышленных сегментах, можем увидеть даже и в этом, если мы говорим об экспортоориентированных секторах. Собственно, и в прошлом это уже можно было наблюдать. Поэтому тут да, но разрешит ли это кризис российской экономики и поменяет ли это ситуацию существенно к лучшему — на это почти однозначно можно сказать уже «нет». К сожалению, неоднозначная картина. Президент в основном отвечал про формальные индикаторы. Я в 2017 году роста не жду, я жду, что будет продолжаться рецессия, но я один из наиболее пессимистично настроенных аналитиков, большое количество моих коллег здесь, скорее, с президентом согласятся. И не вижу смысла принципиально настаивать — 2017, 2018 год, небольшой плюс ничего не изменит.
Важно следующее, и это было в том числе в ходе прямой линии, в выступлении самого президента, что надо бы структурно экономику поменять. То есть он говорил, что вроде как правительство меняет, на самом-то деле нет, конечно. И это есть кризис.
Наш кризис связан с очень большим количеством внутренних проблем, которые никак не были решены за те годы, пока у нас были ресурсы на их решение, которые никак не решаются в настоящий момент, и планов решения которых нет.
Понятно, назначение отдельных бывших лиц из правительства на отдельные посты в центрах разработки каких-то стратегий за последнее время, по крайней мере, ничего не меняло, и не думаю, что что-то принципиально пока поменяет. Я не вижу готовности к проведению необходимых в стране структурных изменений и решению сложных вопросов, которые действительно могли нас из кризиса вывести, а не просто принести небольшие положительные цифры роста, которые так легко сменятся на минус через некоторое время.
— Симптоматично, что самый первый вопрос касался роста цен. То есть было хорошее сравнение, что по ценникам в магазине цифры увеличились вдвое, а правительство говорит нам, что инфляция всего 12%. Кому верить? И Путин сказал, что нужно и ценникам верить, и правительству. Вот как это понять?
— Я думаю, что здесь достаточно просто. Если мы говорим о продовольствии, то очень многие продовольственные позиции за месяц, полтора, два назад смело претендовали на удвоение. Сейчас таких позиций стало меньше. Смотрите, у нас в рознице появились относительно недорогие огурцы, помидоры, ряд других товаров плодоовощной продукции, которых еще буквально в январе было не сыскать, либо 400-500 руб. выложи за килограмм. Сейчас уже — пожалуйста, за 100 руб. эти огурцы даже можно есть, по крайней мере, они даже визуально и по ощущениям вкусовым на них похожи. Это немалый прогресс, это уже за 100 руб., а не за 500, реально, в январе еще было 500 руб., и не сыщешь днем с огнем. Поэтому прогресс точно есть.
Но есть до сих пор ряд позиций, которые сильно подорожали. Просто есть нюансы. Когда в быту мы смотрим на цены, мы в первую очередь вспоминаем цены подавляющей части продовольственных товаров. Почему? Потому что это те позиции, которые мы закупаем почти каждый день. А тот факт, что, например, автомобили из-за того, что нет спроса, в ряде случаев практически не подорожали или подорожали незначительно — мы не обращаем на это внимание. То, что сейчас идет война между ритейлами в секторе продажи смартфонов, сотовых телефонов и прочей остальной техники, и они даже снижают цены, несмотря на обесценение рубля, — это мы тоже не замечаем, потому что это мы покупаем гораздо реже, и для того, чтобы заметить эти вещи — подешевевший телевизор или не подорожавший телевизор, что тоже характерно для ряда телерадиотоваров, несмотря на девальвацию, автомобиль, сотовый телефон — это надо ходить и каждый раз его мониторить. А вот с огурцами, помидорами, молочными продуктами мы имеем дело каждый день, поэтому большинство людей на бытовом уровне, когда фиксируют инфляцию, фиксируют в первую очередь инфляцию продовольственную. Она действительно, здесь президент прав, выше линии 2014 года, больше процентов по многим позициям, сильно зависит от корзины потребляющего, от места проживания, то есть наличие какой-то локальной базы и прочих вещей. И поэтому здесь нет противоречия между официальной статистикой и тем, что наблюдается, за одним важным исключением про инфляцию, если уж говорить в этом году.
Я думаю, что это может оказаться один из тех немногих годов, когда официальная инфляция, цифры темпов роста потребительских цен будут занижать практически для всех категорий потребителей. Просто она в полном объеме не может включить импортные товары, которые выходят часто из массового сегмента в ниши, и тот, кто их покупает, платит, понятно, гораздо большую цену, не регистрируемую в официальных индикаторах.
А для тех, кто находится в нише менее обеспеченной, проблемы иного рода. Если вы заметили, в прошлом и в этом году регионы не только активно отменяют субсидии. Фактически это видно на ЖКХ — например, тот же тариф на капремонт зданий в инфляцию полноценно просто не мог быть включен из методологических соображений. Поэтому если человек оценивает услугу не покомпанентно, как это структурировано в индексе потребительских цен, и он получал субсидию, она изначально была введена с расчетом неких условных квадратных метров, это просто не учитывали, и в прошлом году ее получали по одним правилам, а в этом году получают по другим.
И еще один нюанс: понятно, многие фирмы со слабым спросом пытаются структурировать свои ценовые предложения и тоже, если хотите, хитрят. И здесь нет какого-то специального намерения со стороны Росстата что-то занизить. Просто методологически это отразить невозможно. Поэтому этот год будет действительно тем годом, когда все потребители оценивают услугу как таковую. Например, проживание, сколько у нас стоит ЖКХ и мои квадратные метры, он увидит, что у него там инфляция гораздо выше, нежели у Росстата по отдельным компонентам.