Азербайджанские военные обстреляли машину скорой помощи в Нагорном Карабахе. Об этом сообщает новостной сайт «News.am» со ссылкой на начальника оперативного отдела Армии обороны непризнанной Нагорно-Карабахской Республики Виктора Арустамяна. По его словам, машина скорой помощи находилась на линии соприкосновения для перевозки тел погибших танкистов. Азербайджанская сторона уничтожила автомобиль с помощью танка. Персонала в машине не было, никто не пострадал. Корреспондент газеты «Коммерсантъ» Кирилл Кривошеев ответил на вопросы ведущей «Коммерсантъ FM» Анны Казаковой.
— Сейчас где вы находитесь?
— Мы вернулись в Баку сегодня в 4 часа утра по бакинскому времени.
— А до этого где были?
— Мы выезжали на линию фронта, мы посещали Физулинский, Агдамский районы, а также Тертерский район и, собственно, город Тертер, потому что Тертер находится под контролем Азербайджана, а райцентры Физулинского и Агдамского района контролируются армянами.
— Какие у вас ощущения от этой поездки?
— Нас приглашали на поминки погибших людей, мы встречались с ранеными. В Агдамском районе погиб пастух, который перегонял скот, когда начался обстрел, мы встречались с его женой. Еще встречались с родителями погибшей девушки 16 лет, встречались с пострадавшей семьей, где мама русская, ее зовут Ольга Ивановна, она приехала в Азербайджан и вышла замуж, — тоже снаряд попал в дом. Люди очень обеспокоены, говорят, что жить в таких условиях невозможно. И это мы только посетили, можно сказать, те районы, которые пострадали чуть меньше, потому что в Тертерском районе очень много разрушений, но мы просто не объехали их все.
Если говорить о каких-то выстрелах, стрельбе, то один раз всего наш автобус в сопровождении полиции остановили, так как сказали, что замечен армянский дрон. Но успокоили, что у Армении нет атакующих дронов, а только дроны наблюдательные, и, буквально постояв несколько минут, мы поехали дальше. Но мы не чувствовали опасности, не надевали бронежилет, и в целом это была скорее поездка к пострадавшим, чем поездка на линию соприкосновения.
— Погибшие — это жители Нагорного Карабаха, насколько я понимаю?
— Нет, погибшие — это жители территории Азербайджана, азербайджанцы.
— Что говорят люди, кого они винят в смерти своих близких?
— Они, безусловно, винят Армению. Все они говорят, что Армения нарочно обстреливает мирные кварталы, где нет никакой военной инфраструктуры, в частности, об этом говорила женщина, которая наполовину русская, с которой мы встречались в Тертере. Позиция этих людей однозначна. Я их спрашивал, как они видят будущее, если армия Азербайджана действительно вернет себе Нагорный Карабах, станут ли они агрессивно относиться к армянам. Они сказали, что мирные жители нам не враги, но мы не можем жить в постоянном напряжении, поэтому мы хотим, чтобы армия Азербайджана все-таки нас обезопасила, передвинув границу каким-то образом.
Но если говорить именно о передвижении границы, об успехах азербайджанской военной операции, то здесь успехи можно назвать скромными, потому что любой азербайджанец вам обязательно скажет, что армия взяла новые позиции, укрепилась. Однако если переводить это на язык населенных пунктов, то, например, в Джебраильском районе освобождены две деревни, но эти деревни находились всегда на нейтральной территории, то есть фактически между азербайджанскими и армянскими позициями, и там все равно нет людей, там давно уже жить очень опасно, дома разрушены постоянными обстрелами в течение всех 20 лет, которые проходили между конфликтами, и там все равно нет жителей. То есть фактически просто азербайджанская армия поднялась на холм и стала контролировать эти территории, это имеет психологический эффект, ну и, пожалуй, все.
— Вы были на линии соприкосновения, как вам показалось, какая сторона провоцирует нарушение перемирия?
— Вы знаете, я, пожалуй, не смогу ответить на этот вопрос, потому что мы не слышали стрельбы ни с той, ни с другой стороны. Мы всего лишь общались с жителями, жители винят Армению, но если вы поговорите с Ильей Барабановым, который был на той стороне, то там жители, естественно, винят Азербайджан, и принимать чью-то сторону здесь я просто не могу.